Необычное желание

- Ну, и что на этот раз случилось? - Хибари было безразлично все, что касалось вообще кого-либо, и в особенности, если это касалось Мукуро. Но когда обычно приставучий и нахальный не в меру извращенец, которого в народе кличут Рокудо Мукуро, начал вести себе не так, как обычно…
Постоянно звонить и молчать, приходить и тут же уходить, а когда дело доходило до простого секса, тот вообще строил такое лицо, что самому Хибари становилось тошно от одной только мысли о продолжении. Не то чтобы он любил… Хотя кто знает, скорее, парня можно было отнести к асексуалам или же однолюбам. Хибари отдавался исключительно тому, кого больше всего ненавидел, мстя себе за то, что так слаб перед этим ничтожеством. Но вот, оказалось, что не только постель их связывала. Точку во всем этом поставил момент, когда Хибари у себя на столе обнаружил корзинку с куриными яйцами, и первое, что ему пришло на ум, это:
«Кажется, пасха только через полгода, или это намек?» - До Хибари всегда долго доходили все мелочи. Он их не любил и считал, что если он чего-то не понимает, значит это ему не нужно, но Мукуро был настойчив.
- Если ты не объяснишься, я забью тебя до смерти.
Мукуро оторвал взгляд от телевизора, по которому крутили мультики, вынул изо рта плитку шоколада и, поморгав разноцветными глазками, широко улыбнулся. У Кеи задергался глаз, да так, что казалось, он вот-вот вывалится и ускачет подальше, только чтобы не видеть, как иллюзионист улыбается, и как на губах у него так отчетливо виднеется шоколад.
- Хиб-ку~н, – Мукуро уже подошел близко, не переставая улыбаться и слегка прикрыл глаза, наклоняясь и выдыхая.
- Я хо-чу ребе~нка.
Вот так у Хибари развилась мания к детям, тошнота по утрам и боязнь улыбающихся ананасов. Но зато Хибари теперь никогда не будет сомневаться в том, что для иллюзионистов что-то чуждо… Они могут поистине все, а близкие от их желаний страдают.

Сторона Хибари

Мукуро был человеком со своеобразными качествами. Он любил девушек за их чистоту и никогда бы не позволил себе эту чистоту испортить. Парней же он любил за полную противоположность девушкам. А точнее одного парня, а еще точнее не любил, а просто дико желал и хотел. Одним словом, - страсть. Только вот в последнее время его начали лишать возможностей любоваться на картину, которая ранее всегда разжигала в нем скрытые чувства, и это его напрягало. Спрашивать он не хотел, так как Кея был слишком буйным по вопросам ущемленности в чем-то, так что он пытался хоть как-нибудь понять, но, увы, не получалось. Однажды, вернувшись с очередной нудной миссии, он застал дома странную картину, которая заставила его задуматься над психическим состоянием «любимого» человека. Хибари сидел в кресле, поджав под себя ноги, и с диким негативом пожирал шоколад, который, как было не раз выявлено, он просто ненавидел. Мукуро сглотнул и решился-таки задать вопрос, который его довольно давно тревожил.
- Хибари-ку~н, что с тобой? - Рука потянулась к шоколаду, чтобы он не мешался во время беседы, и чтобы Кея не умудрился и им попытаться избить иллюзиониста. Руку же резко остановили, и злобный голодный и какой-то обиженный взгляд привычных глаз уставился на иллюзиониста. Если бы Мукуро ел, то поперхнулся бы точно, а так…
- Со мной все нормально, вали отсюда, не хочу тебя видеть.
- Хибари-кун, понимаешь, в чем дело, это моя квартира, и комната у меня только одна и …
- Я сказал, убирайся, – Хибари как-то по-детски обиженно фыркнул и отвернулся, продолжая жевать. Иллюзионист вздохнул и присел на корточки.
- Ты ведешь себя странно в последние недели, мне, конечно, все равно, но может ты расскажешь, что случилось. – Чистая вежливость, ничего более, что еще мог в данной ситуации Мукуро предпринять. Все же он устал, хоть и немного, и хотел просто выспаться, и желательно без фырканья и чавканья со стороны.
Кея медленно повернулся и устремил взгляд на «туманника», – Мукуро поежился, столько вызова он не видел даже при первой встрече с этим парнем, а его тогда было немало.
- Я хочу ребенка.
С этого момента Мукуро стал побаиваться детей и сладостей, и оставлять своего возлюбленного наедине с самим с собой на целые сутки. А еще из квартиры навечно пропало все сладкое – даже сахар.
Мораль сего бреда такова: шоколад - зло.