Взрослые дети. Пролог.

Очередная ноябрьская ночь. Небо над Конохой уже которую неделю затянуто тяжёлыми, свинцовыми тучами. Часто, почти каждый день, идут дожди - холодная, мелкая морось. На улице слякоть, лужи, грязь, смешанная с давно потерявшими цвет опавшими листьями. Дикий, пронизывающий ветер бешеным зверем проносится по опустевшим улочкам, вздымая хороводы бурой листвы. Где-то вдалеке, за чертой горизонта, бушует море - то, что навсегда останется памятью о битве трёх сильнейших шиноби, битве, завершившей войну.

Девушка, ещё совсем молодая, но уже с сердцем дряхлой старушки, стоит у распахнутого настежь окна. Тусклые блики свечи испуганно прыгают лучиками по кабинету, ища спасения от неудержимого ветра, временами прячась в длинных нежно-розовых волосах девушки.
Сакура... От прежней, счастливой и беззаботной девочки, которой встретили её герои войны, не осталось и следа. Вместо неё - сильная, уверенная в себе куноити, лучший медик Страны Огня, но обладательница давно разбитого сердца.
Потускневшие зелёные глаза с грустью цепляются за сверкающие вдалеке молнии. Одни - светлые, теплые, насыщенно-золотого цвета. Другие же - холодные, резкие, едкого серо-синего цвета. Навевает воспоминания.
Девушка невольно вздыхает - тяжело, с ностальгией и радостью, с болью и горечью. Одновременно. И пусть они погибли, она никогда не перестанет надеяться, что они живы и вот-вот вернутся с миссии. Как раньше...
Не переставая верить, что они, как и три года назад, оживут. Пусть и ненадолго, но это будут они, её команда, её лучшие друзья...
Но нет, времена меняются и нельзя войти в одну реку дважды. А ей, Сакуре, остаётся жить и воспитывать единственного наследника когда-то великого клана Учиха. Как же девушка иногда завидует Хинате, ведь Наруто вернулся к ней только потому, что любил... А не из желания оставить за собой наследника.
Да, Саске знал, что Сакура любит его, что она никогда не откажет. Сам же он никого не любил, он привык только пользоваться. Всеми. И ей в том числе.
Конечно, девушка была безумно рада, родив ребёнка, но радость угасла под давлением долга матери. Она любила сына, но только не как ребёнка. Как память. Память о разбитых мечтах.
И потому молодая женщина всё чаще с улыбкой поглядывала на двух рыженьких ребятишек, бегающих по двору поместья Намиказе, забывая улыбаться собственному сыну.