Посейдон. Глава I. Часть II.

Дополнительно: Theory Of A Deadman - Santa Monica

Посейдон. Глава I. Часть II.

— Песню! Песню! Песню! Песню! — дружно орала толпа, сомкнувшаяся вокруг Учихи. Он был уже подвыпивший. Веселый, но уставший взгляд блуждал по безумной толпе. Рядом с ним, на диване, сидела блондинка, «прожигая» его своими голубыми глазами. С другой стороны подначивал Суйгетцу.
— А черт с вами! — заорал Саске. Взял бутылку вина, отхлебнул из горла добрую половину и швырнул о стену. Она с треском разбилась, а на обоях осталось уродливое багровое пятно. Саске схватил гитару, которая сейчас стоила целое состояние и начал виртуозно перебирать струны.

Сыпь, гармоника, — скука, скука...
Гармонист пальцы льет волной.

Он на мгновение замолчал, осмотрев всех невидящим взглядом, но толпа загалдела еще сильнее. И неожиданно резко, с боем продолжил:

— Пей со мною, паршивая сука! — заорали все вместе.

Пей со мной!

Излюбили тебя, измызгали
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь синими брызгами,
Или в морду хошь!?

В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон!
До печенок меня замучила
Со всех сторон!

Я с тобою из женщин не с первою -
Много вас!
Но с такою, как ты, стервою
Лишь в первый раз!
Сыпь, гармоника, сыпь, моя частая,

— Пей, выдра, пей! — вновь заорали все.

Мне бы лучше вон ту, сисястую,-
Она глупей.

И чем дальше, тем звонче,
То здесь, то там...
Я с собой не покончу,
Иди к чертям!

Его голос стал почти бесцветным и тихим. Толпа замолчала, тоже выжидая, чтобы взорваться. Но он продолжил все также спокойно, словно он где-то далеко, только наедине с собой:

Вашей своре собачьей
Пора б простыть!..
Дорогая, я плачу...
Прости, прости.

Гитара замолчала вместе с ним. После чего, через секунду, последовали многочисленные пьяные аплодисменты. И опять неистовый гомон. Блондинка вся раскраснелась и уже не скрывала своего нетерпения, так и норовя уединиться с Учихой. Она то и дело заливалась хохотом, касалась его, отвечала взаимностью на его пьяные ласки.
В большой, дорого обставленной зале стоял неимоверный гул, звучал монотонный бас электронной музыки. Везде шныряла полупьяная молодежь. Кто-то веселился, швырял бутылки с крыши, кого-то рвало. Саске схватил блондинку и, шатаясь, направился с ней в комнату. Они осторожно обошли небольшую группу, валяющуюся на полу. К рукам многим из них были подключены тонкие проводки, идущие к небольшим неоновым коробочкам. Некоторые из них были в отлючке, одна брюнетка, прислонившись к стене, готовилась принять дозу «Флеша». Быстро введя его в шею автоматическим шприцом, девушка мгновенно обмякла и безмятежным взглядом уставилась в потолок, а из синей неоновой коробочки к ее имплантатам потекли розовые светящиеся струйки.
— Я же просил не принимать «Флеш» у меня дома, едрить в ваше дышло! — разозлился Саске, но блондинка поспешно поцеловала парня своими влажными губами, и они потащились дальше.
Через пару секунд молодые люди нырнули в «СИИ: Портал» и оказались в комнате Учихи.
Это была не без вкуса обставленная хижина на курортной планете Архан. С окон открывался прекрасный вид на прозрачное голубое море, на небосводе сияло два солнца, создавая причудливую игру света и тени. У самой стены находилась огромная двуспальная кровать с белыми простынями, а напротив — огромный книжный шкаф, заставленный книгами в красивом переплете. Книги были вообще большая редкость, не говоря уже об изданиях со Старой Земли. Снаружи слышался шум моря и шелест пальм, словно поющих на ветру. В воздухе ощущался соленый запах моря и горячего песка.
Юноша толкнул девушку на кровать так, что она подпрыгнула, и мгновенно прильнул к ее губам и волосам, затем не стал медлить и проник под платье, упиваясь ее искусственным запахом розы. В магическом свечении солнц этой планеты он целовал ее идеальную во всех отношениях грудь. Кожу, чуть потемневшую от загара. У девушки были идеальные бедра: ни единой складки или морщинки, словно ее только что выпустили с конвейера по производству ангельски красивых блондинок. Но с каждой секундой он трезвел, с каждым поцелуем страсть сменялась равнодушием, а в каждом движении было все больше презрения и злости. Неожиданно для себя он сдавил ее горло, еще не сильно, внимательно глядя в эти фальшивые глаза, поставленные «Айстим». В ответ она лишь сильнее застонала и попыталась прильнуть к нему, но Саске грубо припечатал ее к кровати, продолжая двигаться все настойчивее и злее. Он хотел сделать ей больно, хотел убить, а труп выбросить в море. Он даже не заметил, как ее стоны стали более хриплыми и глухими из-за его руки, сдавливавшей ей горло. Учиха внезапно остановился и, как ошпаренный, отдернул кисть. Девушка продолжала вздрагивать от удовольствия и, стоило ему убрать руку, застонала еще сильнее. Более не в состоянии это выносить, Саске резко вышел из нее и пренебрежительно оттолкнул на другую сторону кровати. Алкоголя как и не бывало. Он дрожал. Внутри его переполняли злость и презрение. Несмотря на все, девушка все еще продолжала стонать, затем пустила в действие свои нежные пальчики и занялась самоудовлетворением. Она вся раскраснелась, взмокла, запах розы стал еще невыносимей для парня. Он вскочил и еле сдержался, чтобы не врезать ей, хотя сейчас блондинке было бы все равно. Зрачки девушки были сильно расширены, а с губ слетали все более и более громкие стоны, из уголка рта медленно стекала слюна, а простынь между ног стала мокрой. Эффект «СО» был очевиден: видно, она перебрала с дозой. А с половыми имплантатами это была и вовсе ядерная смесь.
Юноша обреченно вздохнул, взял «Зину» (семиструнную гитару), стоявшую в углу, за которую отец выложил немалое состояние, и направился к морю.
Песок был горячим. Саске шел осторожно, чтобы не наступить на песчаных ящерок — последних представителей когда-то богатой экосистемы Архана. После колонизации вся планета была превращена в один большой туристический комплекс. И все бы ничего, если бы здесь не обнаружили редкий морской минерал, который был подчистую высосан, хотя занимал неимоверно важную роль в экосистеме планеты. После столь опрометчивого поступка тысячи видов животных вымерли, а десятки доживали свои последние дни: большую часть планеты поглощал песок.
Саске уселся под высокой пальмой, взял поудобней «Зину» и нежно, совсем тихо начал перебирать струны гитары.

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».

Он не понимал всех слов, но в них теплилась сила, душа и огонь поэта, написавшего эти строки. Каждое слово сжимало его сердце и заставляло его чувствовать тот же огонь и тоску, что испытывал тот человек. Он писал это кровью, писал душой и телом, кромсая самого себя.
«В то время даже слова были живыми», — подумал Саске, и гитара смолкла.



Вскоре сияние двух Солнц Архана потускнело, и Учиха отправился обратно. Девушка все еще валялась в постели, только на этот раз в более пристойной позе. Саске мельком взглянул на ее идеальное тело, над которым немало потрудились пластические архитекторы Паутины. Роскошные бедра с двумя маленькими ямочками сверху. Такая задница стоит целое состояние. Блондинка открыла глаза, улыбнулась, увидев молча наблюдающего за ней Саске.
— Ты уже встал, — сладко промурлыкала она, щурясь от солнца, ее голубые глаза отливали золотом. Учиха криво улыбнулся и принялся переодеваться. — Ох, моя голова, — захихикала она, попытавшись привстать. — У тебя нет чего-то от головной боли? — она привстала и завернулась в одеяло.
— Возле книжных полок, на столике, — указал юноша, надевая рубашку.
Девушка, покачиваясь, направилась к столу, приняла таблетки и задержалась возле книжных полок, рассматривая местную коллекцию.
— Эккэ... — она попыталась прочитать корешок одной книги, затем закрыла глаза и открыла их снова.
— Здесь нет «Инфосферы», — юноша появился рядом с ней неслышно, блондинка вздрогнула от неожиданности.
— Странно, я думала, что «Инфосфера» включает в себя все миры Паутины.
— Нет, далеко не все, это практически безлюдная планета. И используется только лишь для этого, — указал он на дом.
— А что здесь написано, а то я не разберу? — девушка осторожно вытащила книгу, которая находилась в специальном ренегат–переплете.
— Есенин, — улыбнулся непроизвольно Саске. — Это его полное собрание сочинений. Русский поэт.
— Не слышала о таком, — она недолго повертела в руках книжку и, вскоре потеряв к ней интерес, поставила на место. Без доступа в инфосеть ее знания, очевидно, ограничивались лишь книгой «Спасение Земли–10».
— Ладно, собирайся, а мне пора, — он вновь похолодел и направился к порталу.
— А как же мне тебя найти? Тебя ведь нет в «Сети»? — резко обернулась блондинка.
— Этот пыл не называй судьбою, Легкодумна вспыльчивая связь, Как случайно встретился с тобою, Улыбнусь, спокойно разойдясь, — поморщился Учиха, шагнув в портал.
Не успел он оказаться в зале, как его мгновенно обхватили четыре сильных руки гелионцев, а то, что это были именно гелионцы, он знал наверняка. Эту хватку было тяжело спутать с какой–либо другой. Сначала он упал на колени, лишь мельком окинув людей в черных боевых костюмах «Класса Б» Новой Земли, а за тем его не церемонясь припечатали к мраморному полу. От удара у него выбились два зуба, и по полу растеклась багровая лужа крови. Одним ловким движением ему заломили руки и сковали кисти силовыми наручниками.
— Ох уж эти богатенькие! Моя бы воля — научил жизни, — послышался чей-то бас.
— Поднимите его! — раздался приказ. Одним рывком мужчины подняли Учиху, у которого от удара загудела голова. Он еле удержался на ногах и осел бы, если бы не две дылды рядом.
— Эм, похоже, вы выбили ему зубы, — улыбнулся мужчина. По подбородку юноши ручьем стекала кровь, шея и новенькая белая рубашка были испорчены основательно.
— Ничего страшного, пусть привыкает к побоям, а то больно смазливое личико, — все трое рассмеялись. В зале был беспорядок, на полу, недалеко от Саске, вдоль стены, лежали остальные. Все были лицом вниз и в силовых наручниках. Возле лежавших стоял еще один наряд охраны. Юноше на мгновение показалось, что он видит небольшую лужицу крови, вытекающую из-за стены, но он был не уверен, у него все еще двоилось в глазах.
— Я пробил его по Базе, — расплылся в улыбке мужчина. — Учиха Саске. Сын Фугаку Учихи, владельца «Фугаку Глобал»
— Рыбка не мелкая, — вдруг заговорил дылда.
— А то! Чувствуешь, чем запахло? Ладно, ты, — он подозвал парня, делающего какие-то заметки в воздухе, — остановись, прекрати писать, просто осмотри место преступления и сохрани улики. Понял? — парень кивнул и принялся водить рукой в воздухе, лишь изредка перебирая пальцами.
— Что произошло? — наконец процедил Саске.
— А ты как думаешь, если мы здесь? Была попытка несанкционированного проникновения в «СИИ: Центр». А вы все являетесь соучастниками, — подытожил мужчина, закуривая электронную сигарету. До Саске не сразу дошел смысл обвинения, но постепенно в его голове начала складываться картина.
—Дейдара, мать твою! — выругался Учиха.
— Смышленый.
— Где он?
— Да вот. По всей комнате валяется, — равнодушно пояснил гелионец, движением руки указав в сторону дивана. Две дылды взяли в охапку Саске и протащили в залу.
— Твою мать... — не успел договорить юноша, как его вырвало. На диване сидело тело с разорванной головой, складывалось впечатление, что арбуз засунули в микроволновку. Потолок был заляпан кровью и ошметками мозгов, стены тоже. Саске увидел нечто похожее на затылок, светлые волосы, окрасившиеся красным. Дейдара сидел, опустив руки и чуть запрокинув голову, так, что можно было увидеть содержимое черепа. Больше Саске не смог смотреть: его скрутило снова.
— Ладно, хватит, — холодно произнес Протектор. — В участок всю эту компанию. А ты, — он подозвал юношу, собирающего улики. Тот как раз занимался восстановлением действий преступника, — осведоми «СИИ: Центр» — хотя, я думаю, они и так уже знают — ближайших родственников подозреваемого и пострадавшего, а также его соучастников, и все по приватной линии департамента. Понятно? Пока никакой огласки. Если будет утечка в Паутину, я с тебя шкуру сдеру. Понял? — прошипел мужчина.
— Да, конечно! Есть, сэр! — замешкался юноша. Было видно, что это его первое дело. Саске завели первым, а остальных конвоировали за ним.



— Едрить в твое дышло! — заорал Учиха. — Неужели ты не мог уследить за этим идиотом? — юноша расхаживал по камере из угла в угол.
— Да я не знаю, как все это произошло! Сначала он сидел, а потом бам! Я и не думал, что он серьезно, — чуть ли не плакал Суйгетцу. Он был весь в крови, волосы взъерошенные, под глазами синяки, а кожа в некоторых местах пошла красными пятнами. — Все произошло за секунду, он сначала обдолбался «Флешем», поэтому я подумал, что его не пустят в «Инфосферу», — Суйгетцу расплакался и сейчас больше походил на сумасшедшего.
— Он хакер, мать твою! Х а к е р, — членораздельно произнес Учиха, — понимаешь? — обессиленный, он прислонился к стене и начал стукаться о нее головой, пытаясь собраться с мыслями.
Вскоре плач прекратился, и Суйгетцу, совершенно бледный, посмотрел на Учиху.
— Перед тем, как это произошло, — начал юноша, заикаясь, — ммм... э... пришло сообщение, — он запнулся.
— Что за сообщение? — Саске перестал биться головой и внимательно посмотрел на Суйгетцу.
— Эм, ты понимаешь, сейчас не лучшее время, и... — он продолжал мямлить.
— Да что там? Говори! — вспылил Учиха.
— Твой брат, эмм... Мммертв... — еле слышно прошептал Суйгетцу.
— Что? — Учиха не ожидал этого. От потрясения он осел на пол и обхватил голову руками. Брат. Тот, который всегда был рядом и поддерживал его. Тот, кто всегда служил для него примером. Он закрыл глаза. Образ высокого темноволосого юноши возник перед глазами. Его нельзя было назвать красивым, просто у него были черты, которые располагали. Открытый взгляд, искренняя улыбка. Полная противоположность отцу и матери. Саске не смог сдержаться: сначала у него потекли маленькие струйки слез, он попытался спрятать голову в коленях, а затем просто разразился рыданиями. Юноша то и дело вздрагивал, грудь и сердце с каждым разом сжимались все сильней. Его брат мертв, его остров, единственный человек, который понимал его на всем белом свете. Суйгетцу неслышно подошел к другу и упал рядом с ним, стараясь поддержать его, а Учиха погрузился в воспоминания.



— Я тебе этого не позволю! — заорал Фугаку — Я вложил в тебя слишком много и не позволю, чтобы ты спустил все в задницу!
— Я не твоя собственность. Я благодарен тебе, отец, за все, что ты для меня сделал, но это мой выбор, — Итачи говорил спокойно, его взгляд был решительным. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я люблю тебя, отец, но ты не сможешь удержать меня. Говоривших разделял большой, из красного дерева, резной стол. Воцарилась тишина. Фугаку заложил руки за спину и, поигрывая скулами, отвернулся к окну.
— Если ты выйдешь сейчас за дверь, ты мне больше не сын, — спокойным голосом произнес старший Учиха, выжидая.
— Как скажешь, отец. Я уважаю твое решение, — молодой человек опустил голову. Его губы тронула легкая улыбка, не лишенная иронии. Напоследок он хотел что-то сказать, но остановился и быстро направился к двери.
Саске быстро отскочил от двери, наткнувшись на фарфоровую вазу. Она покачнулась, но устояла. Перепуганный мальчик отбежал и встал в коридоре в надежде, что его заметит брат и не уйдет так просто. Но Итачи и не собирался уходить, не попрощавшись с ним, и сразу свернул к ребенку.
— А, ты тут, — улыбнулся старший Учиха. И опустился на корточки возле младшего.
— Я, я все слышал, — начал, задыхаясь, ребенок, — ты ведь не уйдешь? Папа просто как всегда злиться. Это все из-за работы. Помнишь, мама всегда так говорила, — он еле сдерживал слезы, так как впервые был свидетелем скандала.
— Я знаю, — широко улыбался брат и прижал Саске к себе, поглаживая его, — я знаю, поэтому и должен уйти, — он отодвинул малыша, чтобы лучше рассмотреть его лицо. —Обещаю, я вернусь. К этому времени ты уже подрастешь. И, думаю, интересоваться будешь не только компьютером, — он утер слезы ребенку и внимательно посмотрел ему в глаза. — Только пообещай мне кое-что? Хорошо?
— Могила! — просиял Саске. Итачи помедлил, словно собираясь с силами.
— Будь собой, брат, и всегда оставайся таким, каким ты есть. Я не говорю не слушать родителей. Это святое, — скорчил серьезную гримасу юноша, в ответ младший лишь рассмеялся. — Просто будь собой, иногда надо следовать зову этого, — он приложил свою ладонь к маленькому сердечку брата и немного пощекотал Саске, — и иногда не слушать вот это, — старший Учиха коснулся пальцем лба ребенка, чуть выше переносицы. Привстав, он поправил майку брата и уже было хотел уйти, но, как будто что-то вспомнив, достал книжку и передал мальчишке. — Это Есенин, жаль расставаться: я в свое время выложил за нее круглую сумму и получил знатных люлей, — мечтательно произнес Учиха. Мальчик взял книгу, растерянно наблюдая за братом. — Береги ее, — тихо произнес Итачи и ушел.

***

В комнате пять на пять бесшумно открылся «СИИ: Портал». От неожиданно яркого света заключенные в камере прищурились. Они потеряли счет времени и уже не знали, что думать. Саске ушел в себя, Суйгетцу тихо посвистывал и бился головой о железные стены, глухое эхо разносилось по комнате. Постепенно к ним пришло осознание, что их выпускают, и они медленно направились к выходу.
— О господи! — Микото прикрыла ладонью рот при виде сына. Саске и вправду выглядел не лучшим образом. Выбитые передние зубы, белая рубашка, перепачканная кровью и камерной грязью. Запах мочи и фекалий. Мертвенная бледность, отеки под глазами. Прихрамывая, так как в железной коробке из-за холода у него неистово сводило ноги, он поспешно сел напротив отца, стараясь не встречаться с ним взглядом. Они находились в небольшой комнате с голографическим зеркалом, которую юноше приходилось видеть лишь в фильмах. Сейчас появятся копы и начнут разыгрывать спектакль «хороший коп — плохой коп». Стараясь не смотреть на отца, он перевел взгляд на зеркало. По нему бежала новостная лента. Неожиданно для него на экране появился кадр с мертвым Дейдарой. Он боялся увидеть его лицо, а сейчас его показывали крупным планом. Бледный, на диване, с вывалившимся языком и отвисшей челюстью. Глаза, вылезшие из орбит,а один и вовсе лопнувший и свисающий на проводке имплантата. Саске отвернулся, едва сдерживая позывы к рвоте.
Фугаку сидел за столом, внимательно наблюдая за сыном, а Микото чуть позади, в углу, страшась шелохнуться. По ней было видно, что она хотела кинуться к сыну и забрать его куда глаза глядят, но кое-кто не позволил.
— Ну вот доигрался, гаденыш, — тихо произнес мужчина. — Доигрался, — повторил он, причмокнув. — Я долго закрывал глаза на твои проступки, но теперь пришел конец не только моему терпению, — Фугаку откинулся на спинку стула. — На этот раз ты вляпался конкретно! Мало того, что ты и твои дружки разгромили всю нашу залу. Так вы еще там устроили притон для наркоманов. Но, видно, и этого было мало, и вы решили вломиться в сеть «СИИ: Центра». Чтобы наша горничная вынуждена была соскребать мозги этого идиота с потолка и стен.
— Фугаку, — попыталась вмешаться Микото.
— Заткнись, — спокойно произнес мужчина, указав на нее пальцем. — Но еще хуже, что главный придурок мертв, и я не смогу лично размозжить его голову, — он вздохнул и облокотился на стол, внимательно глядя на сына. — Что касается тебя и команды, то «ИИ» требует наказания. А ты же знаешь, сынок, — процедил он сквозь зубы, — что с машинами не поспоришь, они не умеют жалеть. Если вас не накажут, то появятся еще миллионы таких уебков, готовых попытать удачу, — он замолчал. — Я веду к тому, мой дорогой, что ты в полной жопе. И не просто в жопе, ты в восемнадцати сантиметровой прямой кишке, твою мать, наполненной кучей дерьма и газов! Но хуже всего, что ты, мать твою, в кишке, а не жопе, потому что будь ты в жопе, я бы взял огромные щипцы и вытащил тебя обратно, — рассуждал Фугаку. — А сейчас, мать твою, нужен крейсер, и не просто крейсер, а глубоководный, сынок.
Саске сидел спокойно, в это мгновение ему было глубоко все равно на происходившее вокруг. После долгих часов рыданий по брату в нем осталась только пугающая пустота.
— И что? — поинтересовался мужчина.
— Мне все равно, — бесцветным голосом ответил Учиха.
— Аааа... Видишь, Микото, — развернулся к жене Фугаку, улыбаясь, — ему все равно, твою мать! — он резко стукнул по столу кулаком, так, что бедная жена подскочила от испуга. Мужчина быстро перегнулся через стол и схватил Саске за лицо своей сильной ладонью, парень даже и не думал выкручиваться. — Слушай сюда, павлин. Я в твоем возрасте уже головы на Марсе резал, — тихо, но отчетливо произнес мужчина.
— Пожалуйста, уберите руки от подозреваемого. Это нарушает статью 6.2, поправку 219 Конституции Паутины, — послышался электронный голос.
— Срал я на вашу конституцию! Это мой сын! — заорал Фугаку.
— Вам будут предъявлены обвинения в побоях и сквернословии.
— Так вот, я видел таких, как ты, и, знаешь, как они кончали? В лучшем случае — на Вратах №7, а в худшем — их трупы находили где-то в канализации, — он оттолкнул сына так, что тот едва удержался на стуле. Затем достал салфетку и начал вытирать руку. Микото тихо плакала позади, но так и не тронулась с места.
— Ну вот видишь: расстроил твою мать, — у мужчины заиграли желваки. — Тебе предъявлен срок, откупиться не получится, к сожалению: «ИИ» не берут взятки. Но, к счастью, благодаря моим крысам–юристам и твоей матери, которая в отличие от тебя любит и волнуется о своем сыне, — он сделал паузу, выбросив салфетку в силовое поле, которая при соприкосновении с полем сразу же превратилась в пыль, — мы нашли альтернативу. Лично я не против, чтобы ты научился уму разуму в исправительной колонии, но чтобы не травмировать твоей матери сердце, мы решили записать тебя в войска Паутины, — он замолчал, чтобы увидеть произведенный им эффект.
Саске и вправду удивился, он ожидал чего угодно, но только не этого.
— Юрисдикция «СИИ: Центра» не распространяется на военных, ты будешь служить срок, приписанный тебе наказанием, поэтому добро пожаловать в «ВКФ», сынок. — Фугаку резко встал, похлопал по плечу ошарашенного Саске, застегнул костюм и через пару секунд, не дожидаясь ответа, покинул комнату вместе с женой.