Два мира 2. Арка 3. Глава 7

Они переместились мгновенно, и тройка джонинов тут же приняла боевые стойки, обводя местность внимательными взглядами, проверяя на предмет угроз. Цунаде и сама прощупала окрестности сенсорной техникой, которой научилась когда-то давно ещё у бабушки Мито; поблизости были лишь четверо АНБУ Конохи, отправившие послание, и глава Киригакуре, чакра которой доносилась из небольшого дома, и бывшего приграничной базой В-26.

— Я пойду одна, — озвучила Цунаде своё решение. — Этот разговор должен быть между нами.

Шикаку пристально посмотрел на неё.

— Вы уверены, Цунаде-сама?

— Уверена, — просто кивнула она. — Следите за периметром.

И она двинулась к дому, чувствуя на спине взгляды, которыми её проводили спутники. Они явно не верили в то, что это безопасно и вовсе целесообразно. Поднявшись по трём ступенькам к порогу, Цунаде постучала и получила краткое приглашение войти.

Внутри было полутемно, горела всего пара свечей, уже наполовину оплывших; они бросали тени на лицо сидевшей за столом Мизукаге, поднявшей голову, когда Цунаде закрыла за собой дверь. Выражение её лица заставило Хокаге на миг замереть, прежде чем сделать шаг к столу — такого затравленного, испуганного выражения ещё никогда не доводилось ей видеть на лице Теруми Мей.

— Вы просили о встрече, Мизукаге-доно.

— Просила, — подтвердила Мей хрипло — долгое молчание сказывалось — и прокашлялась. — Прошу прощения. Да, я просила о встрече.

— Я вся внимание, — Цунаде села напротив неё, сложила на столе руки; одна из свеч зашипела, и капля горячего воска скользнула по стволу в тарелку, служившую подсвечником. — Что привело вас на мои земли?

— То, что произошло в Кири два дня назад… — её голос дрогнул. Мей быстро облизнула губы, на мгновение сжала и вновь разжала кулаки.

«Ками, да она не может взять себя в руки!..»

— Теперь я понимаю, — проговорила Мей, — что вы были правы, когда предупреждали меня, Цучикаге и Райкаге. У нас действительно есть общий враг, которого поодиночке нам не одолеть.

Цунаде выпрямилась на стуле. Значит, он начал действовать.

— Расскажите мне всё.

Мей отрывисто кивнула, вновь скользнула языком по пересохшим губам и заговорила:

— Начало того дня было более чем обычным. Постовые сменились, патрульные на обходе не заметили ничего примечательного, все, кто должен был, отправились на миссии. Около полудня на площади у моей резиденции появился неизвестный — соткался из воздуха, словно был призраком; охрана его увидела, но не заметила, — Мей сделала акцент, впилась взглядом в глаза Хокаге. — Мои лучшие сенсоры заявили, что не чувствуют его чакру, а Ао чуть позже сказал, что не видит даже в его организме активной системы циркуляции. Однако это не помешало вторгшемуся без труда отразить атаку, в которую мои шиноби перешли, когда он отказался сдаться.

Цунаде нахмурилась. У Ао, как она знала, ещё со времён последней войны был Бьякуган, завоёванный шиноби Кири в каком-то бою — трофей, по мнению Хьюг, нечестный, но предпринимать что-то для возвращения глаза клану тогда было запрещено; если же Бьякуган не увидел активных каналов чакры, значит, тот человек был не шиноби, магом. «У Обито в самом деле есть союзник, связанный с тем миром. Или же то вовсе некая новая сторона?..»

— Этот человек потребовал меня, — продолжила говорить Мей, — и я вышла на площадь, хотя Ао и пытался меня остановить.

Несмотря на общую невесёлость ситуации, Цунаде мимолётно усмехнулась — слишком уж знакома ей была ситуация.

— И тогда незнакомец обратился ко мне. Сказал, что его имя Зеро и что он — сын и посланник на нашей земле богини.

— Богини? — переспросила Цунаде.

— Он не уточнял, — пояснила Мей; она слегка успокоилась и теперь говорила ровнее — начинать всегда труднее всего. — Зеро заявил, что эта самая богиня хочет мира для всех нас, чтобы каждый жил в согласии с окружением и самим собой, после чего стал рассуждать о гармонии. Однако мои шиноби не привыкли к таким сладким речам; его перебили, объяснив, куда он может идти со своими проповедями, — теперь и Мей усмехнулась с нескрываемой гордостью; впрочем, её улыбка быстро погасла. — Зеро выслушал их внимательно, а потом сказал, что Кири со всеми её противоречиями является идеальной моделью мира шиноби, который нуждается в помощи его богини; что Кири станет примером того, как сила богини может миру помочь.

Мизукаге опустила голову; чёлка скрыла её глаза, плечи напряглись.

— Я отказалась продолжать слушать его бредни и скомандовала атаку. И тогда произошло нечто странное: все шиноби, готовившиеся к битве, все гражданские, уходившие подальше от места назревавшего боя, вдруг замерли. А секунду спустя они все закачались, двинулись с мест и принялись бродить, шатаясь, как пьяные, не откликаясь на зов, а их лица… Цунаде, на их лицах не было выражений.

Цунаде помрачнела ещё больше. Вдруг вспомнился рассказ Сакуры об одном из типов магических существ, дементорах: «Они высасывают из человека все эмоции и чувства, а применив Поцелуй, лишают его души, оставляя лишь оболочку…» Хотя, маловероятно, что это связано.

— Ты единственная осталась в рассудке? — спросила Пятая; теперь уж точно было не до приличий.

— Насколько могу судить, — негромко проговорила Мей; она начала дрожать, неуютно повела плечами, обычно гордо расправленными — кто бы мог подумать, что дерзкая и едкая, как дым, создаваемый ею, Мизукаге может быть такой. — Я попыталась привести тех, кто стоял рядом, в чувство, пробовала развеять иллюзию — ничего не помогало. Пока же я проделывала всё это, Зеро молча следил за мной; он заговорил, лишь когда увидел, что я иссякла. «Не тревожьте их, Мей-сан, им теперь хорошо, — сказал он. — Они окружены материнской заботой и вряд ли уже захотят идти за ложными идолами вроде Каге, которые лишают их возможности выбора мира, в котором жить». В его понимании я, «ложный идол», явно не заслуживала того, что он «даровал» моим шиноби. Я спросила, значит ли это, что он попытается убить меня, на что последовал ответ: «Не попытался бы — убил. Однако не это моя цель; вы должны жить и донести до сведения других Каге, что их власть над судьбами народов не так велика, как они сами думают. Но мать милосердна, она любит нас всех, поэтому и худшим из тиранов даст шанс, если они не будут противиться ей, когда она вернётся. А пока же пусть крах Киригакуре послужит миру уроком».

Последние слова она буквально выплюнула, стиснув кулаки так сильно, что наверняка впилась ногтями в ладони до крови. И верно — когда Мей разжала пальцы, на их концах и ладонях были красные капли.

— В тот же момент на площади появилась большая группа людей, — справившись с собой, продолжила она. — Часть была в плащах и масках — приспешники Зеро, как я поняла, а остальные были моими шиноби, находившимися на миссиях за пределами деревни. Это сукины дети поймали и вернули в Кири всех.

— В таком же состоянии?

Мей кивнула.

— Затем появился ещё один человек, на сей раз шиноби — тот, судя по всему, о ком ты меня и предупреждала. Он был в маске, а правый глаз являлся Шаринганом.

— Учиха Обито, — сказала Цунаде. Их опасение подтвердилось.

— Зеро сказал, что я должна отправляться и доставить весть, и тогда меня словно бы засосало в воронку, а выбросило уже возле границы. Я далеко не сразу решилась прийти в Страну Огня — всё же у нас всегда были разногласия, а моя история слишком… бредова, чтобы так просто в неё поверить. Кроме того, в прошлый раз расстались мы с вами, скажем так, без особого взаимопонимания, — Мей отвела взгляд, посмотрела на расплавленный воск, плавающий в подсвечнике-тарелке, вздохнула. — Но как ни отвратно, обратиться мне больше не к кому. Ни Эй, ни тем более старый параноик Ооноки не поверили бы в мой рассказ…

«Скорее бы обратили его себе во благо, — понимала Цунаде, как, конечно же, и Мей. — Впервые за долгое время Кири настолько слаба — идеальный момент для удара».

— В то же время было заявлено ещё полгода назад, что ваш Альянс — это оборонительный союз, члены которого помогают друг другу, — она подняла взгляд. — На прошлых переговорах вы предложили Киригакуре нейтралитет и невмешательство; может быть, сейчас не самое удачное время, но я хочу сделать контрпредложение… нет, не предложение — запрос о помощи.

Цунаде откинулась на спинку стула.

— Я не могу принимать такие решения в одиночку, — честно сказала она. — Мне нужно обсудить это с союзниками. Пока же я приглашаю вас, Мизукаге-доно, стать гостем Конохи.

Мей кивнула с достоинством, но в глазах её светилось неподдельное облегчение.

— Благодарю, Хокаге-доно.

— Вот так обстоят дела, — Цунаде закончила рассказ и замолчала, ожидая мнения советников.

Главы кланов молчали, задумавшись. Иноичи обменялся тревожным взглядом с Чозой, после посмотрел на сосредоточенного Шикаку, знавшего о случившемся дольше всех.

— Сложно поверить, что это правда, — проговорил Данзо. Не пустить его на собрание совета на этот раз не представлялось возможным, да и не было правильным, если говорить честно — всё же он далеко не последний человек в руководстве Конохи, хотя и сволочь ещё та. — Киригакуре никогда не слыла честным и достойным веры партнёром.

— Это не та ситуация, — жёстко отрезала Цунаде. — В этот раз Мизукаге не лгала, я абсолютно уверена в этом.

— Мизукаге честна, — подал голос Мадара. — Для того чтобы понять это, хватило одного взгляда.

Молчание в зале, казалось, сделалось ещё более глубоким. Цунаде была в целом благодарна Мадаре за поддержку, но вообще предпочла бы, чтобы его вовсе не было здесь. Он пришёл на совет с непоколебимой уверенностью в своём праве присутствовать; он считал, что клан Учиха может участвовать в жизни деревни, несмотря на свою малую численность (как пример он едко приводил клан Сенджу, от которого живой осталась вовсе одна Цунаде), и сам себя назначил представителем Учих, пока Саске отсутствовал. Спорить с Учихой Мадарой на этот счёт не решился даже Данзо, и Цунаде махнула рукой.

— Незаметное появление, техники без использования чакры, группа шиноби в масках — это очень похоже на недавнее вторжение в Коноху, — заметил Сарутоби Кеншин, новый глава совета. — А также является свидетельством, что у нас с Кири один враг.

— Как и со всем остальным миром, судя по всему, — сказал Иноичи. — Вот только опыт подсказывает, что Ива и Кумо нам как всегда не поверят.

— Так может, не будем пытаться помочь тем, кто не хочет помогать себе сам? — раздражённо предложила Цуме. — Озаботимся лучше собственной безопасностью.

— Здоровый эгоизм полезен, — согласился Мадара, и Инузука напряглась, явно непроизвольно, но вполне заметно. — Нет, конечно, Хокаге стоит послать сообщения в Кумо и Иву — но не более того.

Большая часть глав кланов кивнула, поддерживая его. Не понять их Цунаде не могла — когда опасность угрожала собственной деревне, думать о благополучии соседей мало кто хотел. Плюнуть на судьбу Стран Молнии и Камня было довольно логичным вариантом — они сейчас враги почти такие же, как Обито с его новым другом; помочь Кири так или иначе скорее всего придётся — когда соберутся лидеры Альянса, Яхико наверняка включит всё своё красноречие, чтобы убедить союзников помочь ближнему, а кроме того это будет выгодно с точки зрения перспектив на будущее.

— Прошу прощения, однако я считаю, что вы не правы, Мадара-сан, — неожиданно для всех подала голос Ханаби, всё собрание просидевшая тихо и незаметно; она говорила негромко, но смотрела на Учиху спокойно и твёрдо — невольно вспоминался непоколебимый взгляд Хиаши. — Война, провозглашённая Зеро, была объявлена не конкретным странам, но всему миру шиноби. С учётом того, что этот человек сделал в Киригакуре, мы не можем недооценивать его силу и возможности претворить в жизнь свою угрозу перестроить мир в угоду своей богине, о которой пока нам ничего не известно. И если война объявлена всем нам, все и должны сражаться.

Мадара выслушал девочку с каменным лицом. Цунаде показалось, что он собирается в пух и прах разнести её суждение в не самых изысканных репликах, но ответил Учиха неожиданно вежливо:

— Ханаби-сан, ваша идея относится к идеальному миру, где все враждующие кланы, деревни и страны готовы вмиг объединиться в битве против некого абстрактного общего врага, забыв разногласия. Однако такого мира не существует — поверьте моим знаниям и моему опыту. Единственный шанс, что Райкаге и Цучикаге нам поверят — если Зеро вместе со своими сторонниками придёт к ним на порог, как пришёл в Кири, и они сами увидят его; правда, в таком случае объединяться с ними уже вряд ли будет возможность, — он отвернулся от Ханаби и сказал всем присутствующим: — Никогда не стоит недооценивать человеческую твердолобость. А эти двое, как я мог убедиться по сведениям, дошедшим до меня, чертовски твердолобы.

В его словах была правда, но Цунаде уж очень не хотелось соглашаться — сердцем она была на стороне маленькой Хьюги.

— Не больше, чем я или Яхико, — заявила она. — Мы сможем достучаться до Эя и старика Ооноки, если приложим усилие.

Мадара закатил глаза, всем видом выражая пренебрежение.

— То же вы говорили, когда пытались убедить Цучикаге и Райкаге в существовании Учихи Обито, — заметил Данзо нейтральным тоном, но единственный здоровый глаз старого лиса недобро блестел. — И потерпели поражение. Хотите снова пойти тем же путём?

— Я не хочу, чтобы мир оказался во власти фанатика! — огрызнулась Цунаде, начиная заводиться. Чтобы успокоиться, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, затем произнесла куда ровнее: — Я ценю мнение каждого из вас, однако на сей раз оставляю за собой право принять решение. Если оно окажется провальным, я приму последствия.

Шикаку с неодобрением посмотрел на неё, Мадара усмехнулся — наверное, думал о Первом, который нередко поступал так же, шёл на риск. А вот Данзо такое положение вещей явно более чем устраивало.

Этим вечером Яхико спускался в подвал башни с большой неохотой. Его ждало дело, которое закончить нужно было уже давно, но в то же время было не слишком просто для него.

Конан следовала за ним тихой тенью, как и всегда, и её молчаливая поддержка помогала; они могли иметь сколько угодно разногласий, но отвернуться друг от друга, особенно в трудную минуту, не смогли бы никогда.

— Твоё решение — верное, Яхико, — серьёзно сказала Конан, когда он озвучил впервые свою мысль. — Не сомневайся.

И он не сомневался — просто жалел, что дошло до такого.

Кисаме уже ждал у металлических дверей зала, и по одному взгляду можно было понять, насколько он уверен в целесообразности происходящего. Рядом с ним стоял Орочимару, глядящий задумчиво и одновременно с любопытством.

— Ты готов? — спросил Яхико у Змея.

— Разумеется, — ответил он с лёгкой улыбкой, такой неуместной на общем фоне серьёзных лиц. — Будет интересно опробовать это на бессмертном.

Коротко кивнув, не желая даже пытаться принять его маньячное воодушевление, Яхико толкнул дверь и первым вошёл в зал. Тот был невелик и абсолютно пуст за исключением стола, на котором ремнями была надёжно закреплена голова Хидана — всё, что вернулось в Аме после его предательства. «Практично», — кажется, так охарактеризовал Кисаме поступок напарника, когда они вернулись с задания по поимке Хидана и Какудзу.

— Чего припёрся, хер рыжий? — приветствовал его как обычно Хидан; когда вслед за Лидером вошли остальные, предатель взметнул брови. — Э, а с хуя ли все тут?

— Пришли проститься, Хидан.

Это назревало почти с самого его захвата. Тогда Итачи первым делом проник в разум пленника, чтобы добыть информацию о планах врага… и не обнаружил ничего. Большая часть мозга Хидана была буквально выжжена; осталась, если верить Учихе, лишь малая толика воспоминаний, связанных преимущественно с Акацуки и тем, что формировало личность Хидана: ситуациями, которые привели его к жизни фанатичного нукенина-матершинника. Всё же, что касалось Обито, его планов и того, чем Хидан занимался и что видел после ухода из Акацуки, было начисто стёрто из его памяти.

Само собой, такой пленник — искалеченный физически и морально — не представлял никакой ценности. Избавиться от него, по правде, нужно было уже давно.

В глазах Хидана мелькнула осмысленность — понять, что с ним собираются сделать, он был ещё в состоянии.

— Убивать меня собрался, а? — задиристо уточнил он. — Я бессмертный, дебила ты кусок!

— Хидан, ну а кто сказал, что убивать тебя мы будем традиционными методами? — вперёд выступил Орочимару, по-прежнему улыбаясь, теперь уже почти нежно.

Хидан посмотрел на Змея с опаской. Его инстинкты явно остались нетронутыми.

— Я люблю древние кланы, — продолжил вещать Орочимару, подходя всё ближе к столу; судя по всему, он начал забывать, что находится в комнате не наедине с «подопытным». — В особенности Узумаки — они придумали в своё время множество невероятных вещей. Вот, к примеру, техника, которую я применю сейчас к тебе; с её помощью можно вырвать душу из тела и сразу отправить в Джодо — здорово, согласен?

А вот теперь, кажется, Хидан начал паниковать.

— Эй, Лидер, — проговорил он, нервно косясь на Змея, — ты же типа такой правильный! Неужто ты разрешишь творить с пленным такую херню?!

— Разрешу, — ледяным тоном подтвердил Яхико.

— Более того, это была его идея, — ласково пропел Орочимару, остановившись ровно перед Хиданом, загораживая ему других Акацук, остававшихся у двери. — Ну что ж, Хидан, прощайся с этим миром. Передавай привет более светлому и чистому.

— Сука, не смей! — заорал Хидан. — Только попробуй, я тебя!..

Но Орочимару не слушал его; он складывал сложный комплекс печатей, по-особенному направляя в руки чакру — Яхико читал свиток с описанием техники и был искренне впечатлён тем, какой уровень контроля чакры необходимо было иметь для того, чтобы исполнять её. Всё-таки дать Змею второй шанс было в своё время правильным решением.

Когда Орочимару закончил свои манипуляции, Яхико подошёл к нему.

— Сработало, — констатировал Змей с научной заинтересованностью результатом эксперимента. — Теперь наша бессмертная проблема точно упокоена.

— Проследи за тем, чтобы голова была сожжена, — распорядился Яхико, в последний раз бросив взгляд на то, что осталось от одного из бывших членов Акацуки. «Кисаме, а ты проследи, чтобы Орочимару не утащил голову к себе в лабораторию», — на всякий случай добавил он по связи. Кисаме на это весело хмыкнул в мыслях и заверил, что огненные похороны Хидана пройдут в ближайшее время и в лучшем виде.

Итачи появился на базе Акацуки ближе к утру — рассвет уже занимался, но улицы Аме между высокими башнями пока ещё утопали в тенях. Яхико сразу понял, что что-то конкретно не так — только в самых важных случаях Итачи делал личный доклад, а не использовал связь.

Когда же Учиха передал сообщение от Хокаге, овладевшее Яхико с первого момента предчувствие чего-то плохого было оправдано в полной мере.

— Так… — проговорил он, помассировав переносицу; спросонья соображалось слегка туго, но собраться с мыслями нужно было срочно. — Так, нужно сообщить остальным главам стран Альянса и предложить им как можно скорее собраться в Аме.

— Я займусь этим немедля, — кивнул Итачи с готовностью.

— Подключи к оповещению Шикамару, — сказал Яхико. — Нечего тебе расходовать чакру на клонов, не зря же заимел ученика и научил его создавать порталы.

— Как скажете.

После его ухода Яхико собрал товарищей и обрисовал им ситуацию.

— Мы должны точно знать, что происходит в Кири сейчас, — серьёзно сказал он, когда закончил. — Поэтому, Карин, Суйгецу, вы сегодня же отправляетесь туда.

Напарники мимолётно переглянулись.

— Есть.

— Конан, набросай примерный текст писем к Цучикаге и Райкаге — они должны знать о том, что враг начал действовать.

Акацуки посмотрели на него с совершенно одинаковыми выражениями.

— Яхико, — начала Конан мягко и терпеливо, — это ничего не даст, как не дало когда мы пытались донести до них опасность Обито…

Яхико поднял руку, останавливая её. Ничего слышать о том, чтобы бросить без информации о грозящей всему миру напасти две крупные страны, он не желал.

— И сообщения для малых стран, не входящих в Альянс, тоже должны быть готовы в ближайшее время.

— Я знала, что ты так решишь, — победно сказала Цунаде, когда несколькими часами позже они вдвоём сидели в зале собраний, ожидая прибытия глав остальных деревень.

Яхико пожал плечами.

— В этом плане я ужасно предсказуем, — признал он. — Хотя, и вы тоже.

Цунаде хмыкнула.

— Ты бы видел, какое лицо было у Данзо, когда я сказала, что поступлю так, как сочту нужным. Он словно бы прямо там, на совете отпраздновал моё снятие с поста Хокаге.

— Перестаньте, никто вас не снимет, — махнул рукой Яхико.

— На самом деле вполне могут, — из тона Цунаде пропало веселье. — Данзо считается опасным игроком не просто так — он вполне может надавить на кого нужно, в особенности на нашего лорда-феодала… — она замолчала, а потом продолжила тише: — Пообещай мне, Яхико: если дела примут скверный оборот, ты поможешь не допустить Данзо на пост Хокаге.

Яхико в непонимании посмотрел на неё.

— Вы просите меня вмешаться во внутреннюю политику Страны Огня?

— Только в случае крайней необходимости, — подчеркнула Пятая. — Пойми, мы не можем рисковать и пустить Кьюби под хвост всё, чего добились этим Альянсом, особенно сейчас. А Данзо уничтожит саму суть Альянса, если станет Хокаге.

Она была права, и он серьёзно кивнул — не мог позволить кому-либо разрушить то, что было возведено с таким трудом. А ещё решил для себя: Суна получит обратно Сюкаку. Потому что и это будет правильно.

Дверь зала распахнулась, и Яхико и Цунаде повернулись к ней, рассчитывая увидеть кого-то из прибывших на переговоры союзников. Однако Шикамару стоял на пороге в одиночестве и выглядел чертовски взволнованным.

— Что случилось? — спросила Цунаде, поднявшись со стула. Яхико тоже встал, вновь предчувствуя недоброе.

— Я только что из Ото, — отрапортовал Шикамару. — На Страну Звука напали шиноби Кумо.