Девятый круг сказки. Глава 8

Пока учитель просматривал корреспонденцию, несколькими минутами ранее нарочито небрежно предоставленную ему, Анко удерживала на лице гордую ухмылку, хотя внутренне испытывала вовсе не свойственное ей желание свернуться в клубок, как побитый котёнок, и забиться в далёкий и тёмный уголок.

Только бы, мать его, сработало.

Учитель поднял глаза. «Почему, ну почему они у него всегда так опасно блестят?! Так и сердце не выдержать может!..»

— Что ж, как я и ожидал, Анко…

«Спокойно-спокойно, не паниковать!..»

— …работа выполнена, хоть и с задержкой, хорошо. Молодец.

«Уф!..» — впервые за день Анко вздохнула спокойно.

— Я старалась, учитель, — проговорила она, пытаясь не выдать облегчение. — Сасори сложно заставить открыться.

— И что же ты сделала, чтобы усыпить его бдительность? Затащила в койку?

Лёгкость в душе сменилась взрывом, по силе сравнимым с тем, который бывает, когда взлетает на воздух корабль, гружёный порохом. Только такие эмоции Гурен всегда у неё и вызывала.

— В отличие от тебя, я умею не только мужиков охмурять! — взвилась Анко.

— Правда? — Гурен, стоявшая сбоку от стола главы гильдии, разыграла удивление. — А я от многих наших мальчиков слышала, что у тебя умелые ручки…

— Не в том смысле, что у тебя!

— Девочки, не ссорьтесь, — прошипел Орочимару, убрав бумаги в стол. — Не расстраивайте меня.

Гурен повернулась к нему, и в её глазах прорезалась отвратительно-сладкая нежность.

— Как скажешь, Орочимару.

Не удержавшись, Анко изобразила на лице высшую степень отвращения. Учитель, заметивший это, усмехнулся, и Гурен обернулась мгновенно, прищурилась уничижающе, даже открыла рот, но Орочимару опередил её, заговорив вновь:

— Закроем вопрос с письмами, — его взгляд опять пригвоздил Анко к месту. — Есть новое дело.

— У кого-то что-то лишнее завалялось? — бодро поинтересовалась она.

— Вроде того. Молодой представитель гильдии торговцев обнаружил в Конохе мастерицу, работающую по драгоценным камням, о которой почему-то, — опасный взгляд достался на сей раз Гурен, — мы ничего не знаем.

Та тут же растеряла спесь и стала оправдываться:

— Орочимару, я была занята в последнее время делами в столице…

— Поэтому сейчас должна заняться делами в Конохе, — в голосе Змея было расположение. Тревожно сочетающееся со всё тем же острым взглядом. — Твои способности, моя дорогая Гурен, будут как раз кстати. Как и твои, Анко.

— Э? — Анко, уже было поверившая, что на сегодня выкрутилась, встрепенулась и забеспокоилась вновь.

— Сасори ведь в последнее время учил тебя проникновениям, — подсказал Орочимару. — Ты поможешь Гурен пробраться в мастерскую той девушки и подменить камни.

— Я… — начала было Анко, но тут же оборвала себя; чтобы спорить с решением главы гильдии, нужно быть последней дурой. — Да, ладно, как скажете.

— Тогда можете отправляться, — Орочимару передал Гурен конверт. — Здесь подробности дела. И вернитесь к соревнованиям.

Быстро покивав, девушки вышли из его кабинета в коридор. Лишь там обе позволили себе коротко вздохнуть с облегчением, тут метнули друг на друга колкие взгляды.

— Встретимся завтра на рассвете у северных ворот, — коротко сказала Гурен и, не дожидаясь реакции, зашагала прочь.

Не удержавшись, Анко скорчила ей вслед рожу, после чего и сама побрела подальше от кабинета наставника. Настроение было подгажено основательно — а ведь подстава с письмами так хорошо прошла! Орочимару, кажется, в самом деле не заметил, что письма, которые передала ему Анко, были липой, целиком и полностью сочинением Сасори, умело скопировавшего почерка из настоящих посланий и написавшего то, что было выгодно ему. Что именно, Анко не знала — Сасори не давал ей читать. «Ты и так в последнее время слишком сильно сунула нос в мои дела, — непререкаемым тоном заметил он, когда девушка попробовала отстаивать своё право знать, раз уж участвует в его аферах. — Как бы не пришлось от тебя избавляться».

«Он шутил, — успокоила себя Анко. Почти успокоила — она слишком хорошо знала, как щепетильно Сасори относится к конфиденциальности и на что готов ради сокрытия своих тайн. — Да ладно, я ему нравлюсь. Иначе бы он уже давно зарыл меня в лесочке и вспоминать бы не стал». Вот это же больше походило на правду.

Было тому ещё одно подтверждение: войдя в свою комнату, которую, конечно же, запирала на время отсутствия, Анко обнаружила на столе сложенный пополам лист бумаги, которого там прежде не было.

Восьмой тоннель. Сейчас.

Игнорировать приглашение Анко не стала, наоборот, поторопилась. В подземном убежище гильдии воров было много тоннелей, ходов и лазов, прямо-таки море; в своё время Орочимару, которому надоело, что многие подчинённые и после нескольких месяцев в гильдии не могут запомнить, куда ведёт тот или иной ход (а объяснять, какой использовать, если хочешь попасть в конкретное место города, было вообще целой эпопеей), вместе с тогда ещё своим постоянным напарником Сасори составил подробную карту всех ходов убежища и каждому из них присвоил номер. За первый месяц в гильдии новый член должен был выучить карту назубок, а если по истечении срока её не знал, то его в ту же полночь выносили с базы в мешке, набитом камнями, и отправляли в свободное плаванье до дна морского. Жестоко, может быть, зато в гильдии никто на память не жаловался.

Восьмой тоннель был одним из неиспользуемых; очень старый, узкий, местами обвалившийся, он вёл в центр большого городского парка — не самое важное место выхода, так что на разбор завалов в этом ходу никто не тратил время и силы. Поэтому здесь порой встречались те, кто не желал, чтобы их застали вместе.

— Ты хотел поговорить?

Сасори выступил из глубокой тени; в этой части тоннеля был обвал, и половина прохода была завалена камнями.

— Хотел, — Сасори поманил её за преграду, и Анко подчинилась. Там в почти непроглядной тьме Скорпион зажёг один из своих магических кристаллов, заставил его светиться совсем тускло. — Как прошло с Орочимару?

— Странно, но гладко, — тихо отозвалась Анко. — Он, кажется, не заподозрил, что письма подделка.

— Хорошо, — Сасори внимательно посмотрел на неё, словно по лицу пытался прочесть её мысли. И, чёрт возьми, ему это как и в большинстве случаев удалось. — Он высылает тебя из столицы, так?

— Ага, — кивнула Анко, про себя в который раз досадуя на собственную неспособность что-то долго от него скрывать.

— Это тоже свидетельство, что он поверил, — Анко удивлённо вскинула брови, и Сасори пояснил: — Он предполагает, и обоснованно, что когда я обнаружу пропажу писем, то сразу же подумаю на тебя. Орочимару убирает тебя из столицы отчасти для того, чтобы уберечь от моей мести.

После такого предположения Анко улыбнулась.

— А я всегда знала, что он ко мне неравнодушен, — заявила она.

— Это знают все в гильдии, — отмахнулся Сасори без интереса к теме.

— Гурен от того и бесится! — продолжала Анко, хотя и видела, что собеседник уже задумался о своём. — О, вот сейчас будет отличная возможность потрепать ей нервы!..

— Что? — переспросил Сасори, вновь сосредоточив внимание на ней.

— Учитель отправляет меня в Коноху вместе с Гурен, — Анко демонстративно скривилась. Сасори нахмурился, не совсем понятно, из-за чего. Впрочем, думать об этом Анко не стала — ей в голову пришла занимательная идейка, которую она не замедлила озвучить: — Слушай, а может, мне её подставить? Я смогу провернуть всё так, чтобы гильдия стражей взяла её на горяченьком…

— И думать забудь, — отрезал Сасори. — Никаких конфронтаций с Гурен во время дела. И внимательно следи за тем, как бы она сама тебя не подставила.

Анко, хотевшая было его перебить и заспорить, захлопнула рот. Вот теперь стало жгуче обидно — она поняла, какое предположение заставило мрачнеть Сасори: возможно, учитель на деле вовсе не заботится о её благополучии, а, наоборот, хочет избавиться от неё при помощи своей верной собачонки. «Никогда его не поймёшь», — раздражённо подумала Анко и пообещала:

— Буду осторожна.

— Уж постарайся сдерживать нрав, — кивнул Сасори и после мимолётной паузы добавил: — После возвращения ты мне будешь нужна.

Он, конечно же, наверняка имел в виду очередное дело, но Анко надоело уже говорить о делах.

— А до ухода я тебе не могу понадобиться никак? — уточнила она, хлопая ресницами, как заправская кокетка, и слегка привстала на цыпочки, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Нас не должны видеть вместе, — возразил Сасори и вручил ей светящийся кристалл. — Как не должны заметить наше одновременное отсутствие на базе.

Впрочем, он всё же поцеловал её прежде, чем уйти — долго, властно, очень по-хозяйски. Единственным разочарованием было, что продолжения всё же придётся ждать до возвращения из Конохи. «Вот ради этого я точно могу вынести даже общество Гурен», — подумала Анко, хотя и не слишком в это верила.

Наутро она пришла на место встречи раньше назначенного часа — делать на базе всё равно было нечего, а заиметь повод свысока взглянуть на «опоздавшую» Гурен хотелось. Присев на какую-то бочку неподалёку от ворот, Анко зевала и сладко потягивалась, время от времени поправляя широкополую шляпу из соломы, так и норовившую сползти на глаза. Это утро было очаровательно в своей непорочной чистоте, в умиротворённости и приятной прохладе лёгкого ветерка, и думать о серьёзном не было настроя — конечно, позже, когда придёт Гурен, настрой наверняка появится, но пока что Анко могла позволить себе расслабиться, вздохнуть полной грудью…

Оперативно юркнуть за бочку, на которой секунду назад сидела.

Потому что по дороге мимо неё проскакали два всадника. Одним из них был пугающий детина, с чьим стальным захватом Анко познакомилась, когда необдуманно проследила за Сасори. Его спутник — тот же, конечно, человек, что и в прошлый раз — сегодня откинул с лица капюшон, и Анко, осторожно выглянувшая из-за укрытия, смогла разглядеть его достаточно, чтобы в полной мере осознать, как на самом деле вляпалась.

Человеком, проскакавшим сейчас мимо, тем, кто встречался с Сасори несколько дней назад, был Итачи Учиха.

«Твою же ж!.. — Анко всерьёз начала паниковать, широко распахнутыми глазами следя за удаляющимися от города всадниками. — Что у Сасори могут быть за дела с ним?!»

После такого открытия на Гурен, непрестанно ворчащую, Анко почти не обращала внимания до самой Конохи.

«Самая большая загадка здесь, почему я вообще ещё жива, — думала Анко, пока воровки шагали по тракту или тряслись на попутных телегах. — У Итачи единственного из семейки репутация настолько чистая, что аж тошно; но судя по той сцене у трактира, с Сасори они если не на короткой ноге, то уж точно не первый месяц знакомы — Итачи вряд ли доверил бы свою кристальную репутацию словам малознакомого вора, а ведь тогда мне не досталось только потому, что Сасори за меня поручился. Но откуда он может близко знать Итачи? И почему такой человек вообще имеет дело с вором?..»

— Эй, — окликнула её Гурен. — Не отвлекайся.

Анко засунула подальше свои сумбурные мысли и сосредоточилась на замке, который сейчас был её противником. Мастерская девушки по имени Тен-Тен, в которую Змей их и отправил, оказалась заперта надёжно — однако мало было замков, которые могли устоять перед Анко теперь, после того, как её в области их вскрытия натаскивал такой мастер, как Сасори. «Что бы я без него делала?» — мысленно усмехнулась Анко, и в ту же секунду замок щёлкнул, и дверь отворилась.

Внутри мастерской сейчас, во втором часу ночи, было темно, лишь свет луны, проникая в цели закрытых ставен, бросал на пол длинные серебристые полосы. Коротко переглянувшись, воровки разошлись: Гурен прикрыла боковую дверь, через которую они проникли, и подкралась к лестнице, уводившей наверх, в жилую часть дома, чтобы убедиться, что хозяйка спит, а Анко прошла вглубь мастерской, туда, где под столом расположился массивный металлический сейф. С ним Анко, подсвечивая себе магическим кристаллом, провозилась целые минуты три, но справилась к тому моменту, как Гурен вернулась к ней.

— Спит, — шёпотом поделилась она.

Анко кивнула и, встав, отступила, давая дорогу напарнице. Та опустилась перед открытым сейфом на одно колено и, приценившись, достала с подложки самый крупный бриллиант.

— Какой выбор, — хмыкнула Анко ей на ухо, на что Гурен резко дёрнула плечом, словно отмахивалась, и Анко не стала дальше мешать ей работать.

Специализацией Гурен были драгоценные камни; она разбиралась в них, она любила их, она умела их красть. Что важнее всего, девушка была наделена магическим даром: способна была сотворить из воздуха точную копию любого камня, и отличить такую стекляшку мог лишь специалист. У Анко была язвительная теория, что именно за эту способность Орочимару Гурен подле себя и держит.

Однако не признавать, что способность шикарная, было бы нечестно.

Поэтому Анко молча наблюдала за тем, как её напарница, положив камень на ладонь левой руки, впилась в него изучающим взглядом, а затем, зажав в кулак, сосредоточенно нахмурилась — минуту спустя в её правой руке была идеальная подделка, которую воровка и вернула в сейф.

Заглянув в сейф, Анко демонстративно поморщилась.

— Поторопись, что ли, — бросила она. — Утро не за горами.

Гурен ответила ей взглядом, в котором сквозили ненависть и обещание расплаты. Почему она до сих пор не перегрызла Анко глотку, хотя враждуют они не первый год, тоже было одной из загадок бытия. «Наверное, учитель меня всё-таки любит», — подумала Анко с усмешкой.