Мы дорожим лишь тем, что потеряли. Глава третья (заключительная)

Ночь выдалась тяжёлой, поэтому Амайя целый день провалялась в кровати. Она, конечно, сдала отчёт сразу же после прибытия в селение, так что теперь, пока нет новых миссий, можно спокойно нежиться в мягких объятиях одеяла. Но надолго девушку не хватило, так что она, проспав семь часов, решила заняться чем-то более полезным.
Вылезая из кровати, Амайя кинула взгляд на окно. Судя по положению солнца, сейчас около шести часов вечера. Если она поторопиться, сможет немного поработать над новыми техниками и даже заглянуть в свою любимую закусочную.
Вести ночной образ жизни было уже привычным делом, так что для девушки день только начинался. Она мельком посмотрела на своё отражение и осталась крайне недовольной. После последнего задания волосы были тусклыми и слежавшимися. Следовало их помыть. Проведя за этим занятиям некоторое время, Амайя, наконец, вышла из ванной, подсушивая волосы полотенцем. Сейчас они были по пояс, так что за такой роскошью нужен тщательный уход.
Закончив с волосами, куноичи выбрала простой и удобный наряд, предварительно кинув в стирку запылившуюся одежду. Она осталась довольна собой и в отчего-то приподнятом настроении вышла из дома.
Слегка танцующей походкой Амайя решила вначале заглянуть в закусочную «Икибэ», а уж потом идти тренироваться. Заняв привычное место поближе к окну, девушка неожиданно почувствовала себя неуютно здесь, хотя это был её любимый столик. Обведя внимательным взглядом зал, она заметила подозрительную фигуру в тёмно-синем плаще, лица которой разглядеть не смогла, но ей показалось, что глаза этого человека прикованы именно к ней. Под тяжёлым взглядом незнакомца она провела всю трапезу.
«Нужно выяснить, что за тип и по какому вопросу он прибыл в наше селение. От него исходит просто ужасающая энергия. Но почему-то это ощущение кажется мне смутно знакомым…».
Куноичи решила незаметно скрыться из поля зрения незнакомца и напасть на него где-нибудь подальше от людной улицы, на которой была расположена «Икибэ». Она не сомневалась, что это будет не так уж легко, поэтому её внимание было сконцентрировано только на цели, нельзя было позволить никаких промашек.
Отправив в рот последний кусочек десерта куро-ёру, девушка всё той же танцующей походкой покинула закусочную и тут же скрылась в тени крыш. Незнакомец в плаще незамедлительно показался на улице, тем самым подтвердив все догадки Амайи.
Она незаметно следовала за ним всю дорогу до… тренировочного поля?! Да, действительно, он пришёл именно туда, и теперь неподвижно остановился почти на его середине.
- Можешь выходить, здесь довольно просторно для поединка.
От этого голоса у Амайи что-то ёкнуло внутри, но она тут же восстановила холодную сосредоточенность. Он был так похож на…
- Амайя, ну давай же, я не очень-то люблю ждать.
Голос Саске… Он сильно изменился, но куноичи смогла узнать его. Всё те же холодные нотки, пренебрежение и чувство превосходства, отрешённость…
Неужели он здесь? Нашёл её. Но, зачем? Или же это просто совпадение?
- Саске? – девушка всё ещё не была уверена в том, кто перед ней, и осторожно приближалась к фигуре с боку. Через секунду плащ уже валялся где-то в стороне, а перед Амайей стоял черноволосый парень, так неуловимо похожий на того мальчика. Да, это Саске. Спокойное выражение на его красивом лице по-прежнему не изменилось, но он сам…
Вокруг Учихи будто клубилась энергия, за спиной виднелась рукоять катаны, а в глазах горел Шаринган. Он не смотрел на неё, но у девушки по спине поползли мурашки. Саске уже не тот мальчик, с которым она так и не смогла попрощаться, не тот неопытный генин, покинувший деревню больше трёх лет назад… В нём не осталось ничего от того Саске, которого знала Амайя. И, скорее всего, те чувства, что их связывали, умерли вместе с последней улыбкой черноглазого мальчугана…
Но девушка так же не была прежней. Да, он сразу узнал её, и, похоже, спланировал заранее этот бой. Хочет убить? Тогда она будет ждать нападения. Учиха ошибается, думая, что видит перед собой Амайю, ту самую весёлую золотоволосую девочку с сияющими серыми глазами, что когда-то предложила ему «быть другом», что изматывала себя тренировками, и которую приходилось относить домой на руках. Она - Амайя из клана Хакумо, последняя носительница «чистой крови», преемница и наследница всех обычаев, традиций и техник клана, последняя из «пожирателей», имеющая теперь полноправную власть крови. Она не уступит Учихе Саске, пусть её чувства к нему и остались такими же, как и три года назад.

Солнечный шар уже скрылся, медленно сматывая остатки своих лучей за горизонт. Небо посерело и поблекло, белые облака превратились теперь в тёмные тучи, грозящие дождём. Девушка и парень стояли всего в паре метров друг от друга, безмолвные и неподвижные. Лёгкий ветер трепетно касался их кожу, развевал мягкие светлые волосы девушки и взъерошивал чёрный ёжик на голове парня. Казалось, он пытался тактично нарушить повисшую тишину, заполнить собой пропасть между двумя людьми, но лишь безуспешно теребил их одежды.
И ветер разозлился. Из мягкого дуновения превратился он в шквалистые порывы, больно режущие открытую кожу. То затихал, то снова налетал на неподвижные фигуры, но они продолжали стоять, словно многовековые статуи, погружённые в свои мысли.
Вот, наконец, девушка поправила резинку на растрепавшихся волосах и задумчиво отвела взгляд. В этот самый момент «очнулся» и парень. Молниеносным движением он оказался рядом, обнажая сталь. Кожа девушки слишком нежна, чтобы встретить напор катаны. Она всё с той же задумчивостью в глазах увернулась, и теперь что-то мрачное появилось в них. Внутри девушка решилась на нечто ужасное: сражаться с любимым человеком.
Ведь два любящих сердца не должны ранить друг друга, отчего же тогда сейчас он пытается пронзить её катаной? Отчего должны они приносить друг другу боль вместо того, чтобы подарить улыбку? Знает ли он сам, в чём смысл этого поединка?
Но танец смерти всё продолжался, поражая своей скоростью и изяществом. Парень чувствовал, насколько искусна его партнерша, и был, безусловно, удивлён, но только глубоко внутри, а на лице его не отразилась ни одна эмоция.
Блеск катаны был виден даже в сумраке. Он вспыхивал то в одном месте, то через мгновение в другом. Однако не всё же танцевать.
Оба остановились. На их лицах не было и следа усталости. Они лишь начали.


Саске никогда не видел техник клана Хакумо, но сейчас, кажется, ему представилась такая редкостная возможность.
«Она все-таки смогла овладеть ими, но всеми ли? Неудачница и слабачка, такой я запомнил Амайю, но теперь, кажется, она решила оставить в моей памяти новый образ».
Куноичи стояла прямо напротив, устремив уверенный взгляд в глаза Саске. Шаринган Учих против Синенгана Хакумо.
Не зря клан Хакумо был так немногочислен и держался в тени. Его сила всегда была под покровом тайны и лишь немногие Учиха знали, что есть люди, способные сопротивляться их хвалёному Шарингану. К тому же, эти самые люди имели ряд особых техник, исполнить которые могли лишь они, носители «чистой крови». Но теперь из всех осталась только одна девушка, когда-то вызывающая только насмешки и неверие в силу клана Хакумо.
Перед Саске стояла она, единственная куноичи, способная без страха и опасности заглянуть в его алые глаза. Он не слишком верил, что Амайя когда-нибудь сможет противостоять ему, и здесь ошибся. Всё изменилось, прошлое осталось позади, и в нём сероглазая девчонка, которую он бережно нёс на руках с тренировочного поля. Теперь она была способна и сама добраться до дома. Более того, сейчас Амайя может противостоять ему на равных, а возможно, и превзойти его.

- Что ж, я вижу, твой Синенган проснулся. А я уж думал, что мне и возиться с тобой не придется, - девушка не дрогнула, не изменилась в лице, а продолжала медленно погружаться в кровавое море своими глазами.
Говорят, глаза - зеркало души. Никто из ныне живущих не видел душу Учиха сквозь красную пелену, старательно скрывающую их взгляд. Но оказалось, что душа сама смотрела на мир в этот момент. И сейчас Амайя видела её там, в глубине.
Она не была такой чёрной, какой пытался сделать её Саске. Обычная, даже можно сказать несчастная, запертая душа. В какой-то момент Амайя испытала жалость, но она знала: это плохое чувство. Оно не достойно великих людей, а Учиха суждено было стать великим.
Куноичи продолжала создавать технику, пока ещё незаметно для глаз Саске. Но, наконец, первые чёрные узоры появились на её лбу.
- Интересно, похоже, у тебя ещё есть, чем меня удивить, - создавались всё новые и новые витки, и, наконец, достигнув висков, формирование узоров прекратилось.
- Да, ты прав, я могу показать тебе силу крови Хакумо. Ты знаешь про Синенган и не только. Но у моего клана есть множество интересных способностей, некоторые из них ты уже успел узнать в бою. Твоя чакра не слишком приятна, хочу тебе сказать.
- Я хорошо почувствовал отток чакры, но всё же интересно, как это удалось, тебе ведь нужно коснуться меня, не так ли?
Девушка коротко усмехнулась.
- Ты хорошо изучил имеющийся у Орочимару материал, но там есть не так много. Ведь мне достаточно лишь одного мимолётного касания. Одного. А ты помнишь, сколько раз мы прикасались друг к другу когда-то, кажется, года три назад? – она снова усмехнулась. Эта слегка нахальная ухмылка казалась чуждой её милому лицу. Саске помнил на её месте лучезарную забавную улыбку.

Конец двух великих кланов в такой короткий промежуток времени. Кланов, рождённых противостоять друг другу. Чтож, они оставили напоминание о себе в надежде, что когда-нибудь оно вернёт их имена в историю. Две противоположности. Полярность всегда присутствует в нашей жизни. Одна сила уравновешивает другую, и чаще всего их существование невозможно порознь. Как бы они не обманывали себя, как бы не старались, магниты с различной полярностью всегда будут притягиваться. Так и люди, которых связывает одна судьба, уходящая глубоко в прошлое, к корням родового древа. Обречённые находить друг друга, только им решать, что объединит их – вражда или любовь.
Трагедия, произошедшая с кланом Хакумо, весьма предсказуемым образом сказалась и на жизни Учиха Саске. Старейшины Конохи хоть и были настроены против его клана, но не могли нарушить приказов Хокаге, который до последнего мгновения пытался не допустить кровопролития. Его надежда была на силы Хакумо, наводившие страх и невольное уважение на Учиха. Но с гибелью носителей Синенгана более контролировать их не было возможности.

И сейчас решалась судьба обоих кланов: какой из них обретёт надежду на будущее? Люди всегда были уверены, что объединение после столь долгой вражды, заложенной самой природой, невозможно, и даже мысль о союзе между Учиха и Хакумо не допускалась. Поэтому никто не знал, какие последствия будет иметь брак между ними, и какой силой наделит он детей, порождённых им. Рано или поздно кто-то должен взять верх, либо силы взаимоуничтожатся. Так должно быть. Однако всегда есть исключения из правил.

Давно не приходилось Саске тратить всю свою чакру, но внутри он признавал весь риск, которому подвергся, и чувство некоего удовлетворения смешивалось с лёгкой тревогой. Но Амайя была измотана не меньше его самого, хотя при желании могла бы нанести решающий удар, ведь у неё запас чакры был куда больше.
«Она не сделает этого, я в этом уверен. Амайя не могла измениться настолько…» - но в этот момент он мысленно прикусил язык, вспоминая лицо своего старшего брата. «Нет, жизнь научила меня, что люди не всегда такие, какими мы их видим».
- Ты ждешь последнего удара? – полуулыбка выглядела фальшивой в контрасте с печалью, затаившейся в глубине серых глаз. Сейчас они казались выкованными из светлого блестящего металла.
«Интересно, её сердце не стало столь же похожим на железку?». Даже в мыслях Учиха не мог высказать так упорно взращиваемое презрение. Иногда человек не может контролировать себя настолько, что мысль начинает метаться в голове как ей вздумается, и это одна из вещей, которые раздражают Учиха.
В голове мелькнуло яркой вспышкой воспоминание: новоиспечённая команда семь, он подпираем руками подбородок, смотря на учителя Какаши: «Есть много вещей, которые я ненавижу, и намного меньше тех, что мне нравятся». Оно померкло так же неожиданно, как и появилось.
«Теперь список и того и другого пополнился».
Амайя победила, и от этого был неприятный осадок, удар по гордости Учиха смягчался другими, более сильными чувствами, в которых он боялся себе признаться. Саске боится? Да, бывает и такое. Сейчас он сам с трудом мог понять всю гамму своих чувств и ощущений.
«Мне придется её убить, позже конечно. Не хотелось бы оставлять воспоминания о своих слабостях».
Что-то шевельнулось на задворках сознания при мысли о смерти девушки. Но что ему до этого? Ведь при другом раскладе она уже была бы мертва.
Затянувшаяся пауза повисла в воздухе, давя своей тяжестью.
- Ты прости конечно, твоя гордость, видимо, серьёзно пострадала… Однако, Саске, я смогла добиться того, что было моей целью. Ты повержен глупой и слабой девчонкой с идиотской улыбкой, которая всегда тебя раздражала, как и всё вокруг, но ты даже снизошёл до моего общества. Какое сильное влияние имеет слава Учиха.
«Да, звучит в какой-то степени забавно…» - он ухмыльнулся.
- Неужели это сарказм? – возвращая катану на её законное место, произнёс парень.
- Как видишь, даже безнадёжные простушки как я могут быть язвительными.
- Я устал, так что не вижу смысла продолжать этот трёп.
- Твоя жизнь всё ещё в моих руках.
- Ну, так что же ты медлишь?
Саске резко развернулся и быстрым шагом преодолел разделявшее их расстояние. Он оказался так близко, что мог почувствовать приятный аромат, исходивший от Амайи. Слишком близко, почти вплотную стоя рядом.
Учиха незаметным движением достал кунай, и, вложив его в руку девушки, приставил к своему горлу.
- Ну же, я жду.
- Я не сделаю этого.
Самодовольная ухмылка снова красовалась на своём привычном месте, слишком хорошо дополняя образ Учиха -холодного мстителя.
- Вот видишь. Ты, как и все девушки, когда-либо окружавшие меня, не сможешь идти против своих чувств. А шиноби должен это делать постоянно. Где твоё безразличие?
Один человек сказал мне, что только ненависть сделает меня достаточно сильным, и был прав. Толку от твоих способностей, если ты не смогла добить врага?
- Я сделала то, что хотела, и большего мне не надо. Я никогда не пыталась скрыть своих чувств к тебе. Просто ты их не желал замечать, а я… я не видела смысла навязывать.
- И что же это?
- Доказать тебе… нет, доказать себе, что я достойна находится рядом с тобой, говорить с тобой, держать тебя за руку и весело беседовать, как это было раньше. Быть твоим другом…
На один короткий неуловимый миг внутри Саске смешались досада, гнев и обида. Но затем всё это быстро исчезло, оставив только раздражение и злость.
«Другом. Быть другом, значит…»
- А знаешь, признаю, я ужасный эгоист. Не хочу ничем делиться с другими… - Саске хмыкнул и быстро наклонившись, впился в губы девушки.
Амайя была поражена настолько, что не сразу поняла происходящее. Но резкая боль в нижней части спины заставила дёрнуться в незаметно сомкнувшихся стальных объятиях Учиха.
Она всё ещё не могла сообразить что к чему. Губы горят, сердце колотиться, и ещё это подозрительное оцепенение, охватившее тело. Новая волна боли окончательно отрезвила, и она с ужасом распахнула глаза, встреченные ледяной бездной напротив. Он всё ещё целовал её, продолжая пристально и неотрывно смотреть. Это было как-то жутко. Беспомощная и безвольная, девушка обмякла в руках Саске.

Он умелым движением вытащил кунай и кинул его рядом с телом.
Сердце ухало. Учиха убеждал себя: это сказывается усталость. Но оно будто сильнее сжималось и всё более гулко отдавались его удары в голове.
- Прости. Но я не хотел, что бы ты была моим другом. Тебя найдут быстро, я в этом уверен и рана не такая серьёзная…
Это звучало как оправдание. Но ведь так и было. Он стоял и шёпотом оправдывался, перед кем только. Амайя не могла слышать, хотя ему этого хотелось.
Его слова уносил ветер, пряча их в ночной темноте, чтобы они никогда не достигли той, кому были адресованы.


Слёзы. Такое редкое удовольствие для него. Саске чувствовал цепкий взгляд Карин на своей спине. Его лицо остужал прохладный ветерок с моря, лёгкие наполнял солоноватый морской воздух.
«Слишком много соли. На живое, только начавшее затягиваться. Как больно».
Человек, отдавший себя на служение деревне. Вот кем он был. И Саске теперь понимал, что делало его таким сильным. И это была не ненависть, как Итачи пытался убедить брата.
Любовь. Его любовь к брату, к людям, которых он защищал ценой собственной жизни.
Но зачем он заставлял испытывать его ненависть, если сам был наполнен совсем другим чувством?!
Чтобы ты стал сильнее, жестче, увереннее. Так сказал Мадара.
И он стал. Год за годом Саске старательно убивал в себе всю любовь, все привязанности, всю боль от недостатка человеческого тепла.
Однако сейчас он позволил всему этому беспрепятственно изливаться вместе с горькими слезами.
Неожиданно образ девушки ворвался в его сознание. Она печально смотрела на него своими серебристыми глазами. В руке её был окровавленный кунай. Парень мысленно потянулся к этому образу. Но он исчез.
«Неужели я позволю и ей страдать из-за меня?». Тут же сознание угодливо подвинуло очередное воспоминание.
Их последняя встреча. Бой. Поцелуй…
Тут Саске стало тяжело дышать. Он вытер слёзы и слегка прокашлялся.
Собственными руками он вонзил кунай ей в спину. Конечно, это рана незначительна, медики наверняка поработали на славу так, что и следа не осталось…
Саске вдруг стало так мерзко на душе. У него возникло непреодолимое желание бросится в бурлящую воду и отдаться морским потокам. Но он лишь затравлено усмехнулся и прикрыл глаза, продолжая вслушиваться в шум прибоя.


Судьба лишь раз даёт нам что-то ценное, а если мы не замечаем это, демонстративно или непреднамеренно, непременно отбирает. Бывает, ты вдруг понимаешь: вот оно, было так близко, только руку протяни, но уже поздно.
Так случилось и со мной. И сколько бы времени не прошло, я будто по-прежнему остаюсь гордым парнишкой, так глупо потерявшим своё счастье.
Мне понадобилось семь лет, семь долгих и мучительных лет, чтобы снова словить этот момент, почти ускользнувший…
Я не заслуживаю быть его другом. Наруто отдал слишком много из-за меня. Но, кажется, у этого жизнерадостного блондина нескончаемый запас бодрости и уверенности в себе.
Спасибо, ты стал моим братом и тем человеком, который смог осветить потёмки моей жизни.
Тогда, когда хотелось перерезать себе горло, ты улыбался, не говоря ни слова. Всё и так понятно, мне большего не надо. Спасибо. От этого становилось легче.
Ведь кто-то ещё улыбается мне. Кто-то ждёт. Кто-то любит…

Я сам убил ту любовь, которая меня окружала. Мой мрачный вид отпугивал большую часть девушек, которые в былые времена не давали прохода. Но это к лучшему…
Моя слепая ненависть убила любимого брата. И наконец, самая ужасная правда.
Моя гордость и эгоизм убили ту единственную, которая смогла бы исцелить меня душевно.
Я не хочу более никого огорчать. Благодарность Сакуре безгранична, вместе с тем, я никогда не смогу показать её в полной мере.
Но она не заменит Амайю.
Как глупо, до боли глупо, до хрипоты, до крови на костяшках пальцев, до слёз, до бессонных ночей, до приступов давящей апатии, до…

А её ведь уже не вернуть. Что стоило мне просто уйти? Зачем поддался мимолётной злости и ревности к несуществующим соперникам? Как мог не заметить всё то, что вопиюще кричало из глубины серых глаз?
Меня всю жизнь преследуют вопросы. Вопросы и воспоминания о том, что было даровано мне и что я так запросто выкинул из своей жизни.
Последние семь лет я не брал в руки не одного куная. С того самого момента, как узнал.
Это создавало некоторые проблемы, но разве возможно сравнить такие мелкие неудобства с отвращением, испытываемым при взгляде на это оружие!
И мне всегда страшно. Кажется, сейчас опять не смогу избавиться от видений. В голове тот бой и та встреча. Последняя встреча.
И единственный поцелуй.
Нет. Это слишком невыносимо.



Саске мало что помнил в этой деревне. Однако он точно знал, куда идти. Старая, но уютная закусочная «Икибэ» манила прохожих аппетитными ароматами. Вероятность встретить Амайю здесь была незначительной, но он все же заглянул. Вялые лица различной наружности так же вяло поглощали свои обеды. Парочка девиц заинтересованно покосилась на пришельца. Заметив их, Учиха не стал здесь задерживаться.
Тренировочное поле. То самое.
Но и там пусто.
Улицы такие одинаковые, одна за другой мелькали перед глазами. Пару раз он останавливался с вопросом, не знают ли они куноичи Хакумо Амайю. Но те лишь отрицательно качали головами в ответ.
И тогда судьба смилостивилась. Хотя, как сказать…
Он прислонился к прохладной стене и тихонько выдохнул. День выдался жарким и вечерняя прохлада казалось даром свыше. Край расстёгнутой рубаки не был тронут не единым порывом. Сушь, безветренная и безоблачная.
Мимо по улице с криками пробежали медики. Они были очень взволнованны, их раскрасневшиеся лица выражали беспокойство и смятение.
Навстречу им спешили ещё двое.
- Отору-сан… - остановившись, начал один. – Нам не удалось…
- Значит, все-таки…
- Да, она умерла. И даже если бы вы вовремя вернулись с травами. Усилия тщетны.
- Что ж, - седина на висках мужчины говорила о прожитых годах и накопленном опыте, - они пригодятся и другим раненым. Не бывает ничего бесполезного.
Только сейчас Саске заметил следы разрушений на территории деревни.
«Недавнее нападение, видимо. А если Амайя пострадала во время этой атаки, ведь я… Чёрт!».
- Прошу прощения, не знаете ли вы, где сейчас находится Амайя Хакумо? Она была ранена, и поэтому я подумал, что она в госпитале…
Все ниндзя изменились в лице. Было заметно, что они надели маски спокойствия и насторожились.
- Вы кто ей будете?
- Я… - что мог сказать Саске? Я тот идиот, который отверг её и заставил страдать? Или что он как бы невзначай воткнул кунай ей в спину? – Я ей жених.
Тот, что видимо был страшим, вскинул бровь.
- Не знал, что у неё были связи…
- Так вы знаете где она?!
«Были связи» - вдруг пронеслось у него в голове.
- Ведь с Амайей всё впорядке?
Но то, что Учиха прочитал в усталых глазах медика, говорило об обратном.
- Несколько часов назад она умерла. Её организм был сильно ослаблен и не смог справится с ядами и многочисленными ранениями. Но…спасибо. Я не успел поблагодарить её, ведь без этой куноичи наша деревня была бы разрушена, а нападавшие. Кто знает, что они предприняли бы в случае победы. Поэтому я хочу, чтобы вы знали: мы всегда будем помнить её и похороним со всеми…

Что он говорил дальше, Саске попросту не слышал. Шум в ушах нарастал, а виски разрывал пульс.
«Я… это я…» - он кивнул и, развернувшись, медленно направился прочь. Это было не совсем вежливо, но ему всё равно. Только бы быстрее. Только бы дальше…


Счастье ускользает сквозь пальцы так быстро и так незаметно. Как песок. Только что была целая горсть, а теперь только одна песчинка, да и ту уже унёс ветер…
Всего несколько дней понадобилось мне, чтобы осознать ценность двух людей, потерянных для меня навсегда.
Всего несколько дней, чтобы понять очевидное. Всего одно мгновение, чтобы лишиться этого.