Как в Акацуки "Красную шапочку" ставили.

У Пейна начались тяжёлые критические дни, кризис и прочая нервотрёпка. Посидел Лидер, позлился и решил успокоить себе нервишки. «Нагадь ближнему и успокойся! Ибо чтобы нагадить дальнему нужен опыт!» - здраво рассудил он и решил оторваться на подчинённых. Так в Акацки и появился кружок самодеятельности юных талантов. Так как идея скакать по сцене абы в чём большого энтузиазма не вызывала, то вход автоматически стал добровольно-принуди­­тельным. Кто пришёл, тому пирожок, а кто слинял, того в гендзюцу и АНБУ на поругание!
Поначалу хотели поставить «Колобка». Но Хидан наотрез отказался использовать свою голову таким образом. К тому же Итачи деликатно заметил, что такого колобка не одна цензура не пропустит. «Ромео и Джульетта», как и «Гамлет» были отвергнуты по одной и той же причине. Слишком большое количество трупов. Акацки могли запросто увлечься, а потом, пожимая плечами сказать: «Извиняйте, лидер! Привычка - вторая натура».
В результате громких истерик и кровавых бунтов было утверждено ставить «Красную шапочку». Самый захватывающий блокбастер года. Наворочённый сюжет и остросюжетные погони. То, что надо скучающим преступникам ранга S.
За одну ночь вдохновлённый Лидер настрочил сценарий и выдал всем роли.
На сцену выходит Сасори в роли матери-многостродал­­ьной Красной Шапочки, в миленьком платьице с бидоном молока (молока не было, так что самогон так и оставили) и в симпатичной косыночке деревни Скрытого Песка. За ним плетётся хмурый Итачи в роли самой Красной Шапочки, укутанный в откуда-то стыренный красный флаг. А что делать? Проблемы с реквизитом. Хорошо, что Какудзу хоть это достал. А то ходить Итачи с красными труселями на голове.
Сасори (равнодушно): Доча, молилась ли ты на ночь?
Итачи честно задумался.
Пейн: Это не из той оперы!
Сасори: Правда?
Пейн (в роли режиссера): Соберитесь! И давайте уже серьёзно!
Сасори жмёт плечами. Начинают заново.
Сасори (сдержанно): Доченька…а не пошла бы ты…к нашей старой больной бабушке и отнесла ей пирожки.
Хидан и Кисами крепко держат за кулисами «старую больную бабушку» в роли Дейдары, что бы та никого не покалечила, попутно зажимая ему рот.
Итачи (ворчливо): Будто пирожки её помогут… Да, матушка!
Сасори (вручая Итачи корзинку с пирожками): Бабуля живёт далеко за Тёмным Лесом Смерти, населённым свирепыми волками-оборотнями, жаждущими разорвать твоё хрупкое тельце и сожрать твоё сердце! *__*
Все (тишина): О_О
Итачи (шокировано): Да как эта старая карга туда вообще заковыляла?!
Дейдара: Чего?! Да что б вы знали, во имя экстрима! Я закалённая в боях с нежитью старушка! Хм!
Сасори (смущённо чиркая ножкой): Ну увлёкся немного…Короче там её домик!
Итачи дожидается продолжения.
Сасори (уже немного раздражённо): Ну иди уже! У меня трупы стынут…в смысле молоко убегает.
Итачи: А напутствие любимой дочери?
Сасори: Не сдохни.
Все в капле, а попутно в коме.
Сасори (вспомнив): А да! И с незнакомыми маньяками не разговаривай!
Итачи (бледнея): Да, мамочка…
Сасори уходит. Декорации меняются. Вытаскивают арматуру, кучу хлама и получается радиоактивный лес Чернобыля, с милыми зубастыми людоедами и симпатичными трехногими грибочками. Пятую ёлку слева играет Зецу. Играет весёлая музычка, видимо что-то из погребального репертуара Хидана.
Конан (Пейну): Ну ты трагик блин…
Пейн: Многим сказкам не хватает реализма!
На сцену выталкиваю Итачи.
Итачи (крайне раздраженно): А без этого никак?
Пейн: Давай, давай! Не отлынивай!
Итачи, скрепя зубами и сливаясь с цветом флага, начинает скакать по сцене и петь: «Если долго по дорожке». За кулисами тихо угорают Хидан со «старой больной бабушкой», которая малость присмирела по возращению Сасори. На сцену выходит Серый Волк Кисами. На него напялили серую шкурку и кавайные ушки. Правда, почему-то кошачьи.
Кисами (улыбаясь в три ряда белоснежных треугольных зубов): Здравствуй, девочка!
Итачи (вяло): Здравствуй, серый волк…
Пейн: Поактивнее ребятки!
Клнан: То же мне: партия активистов любителей.
Кисами: А что у тебя в корзиночке?
Итачи (злобненько): Пирожочечки.
Кисами: А с чем?
Итачи (честно): Не знаю. Давай попробуем что ли…
Достаёт пирожок, разламывает. Оба с аппетитом чавкают.
Кисами: Ммм! Вкусно. С повидлом!
Какудзу (хмуро): Так… Кто это растранжирился на пирожки?
Дейдара (за кулисами): Они жрут мои пирожки, изверги!!!
Сасори: Я тебе ещё испеку.
Итачи (спохватившись): Ксо! Мне ж с незнакомыми нельзя! А ну гони пирожок обратно!
Кисами ( в ступоре): Я его уже съел.
Итачи (запнувшись): Тогда лучше не надо.
Сасори: Разумно.
Кисами: Эээ… Шапочка, а ты куда идёшь?
Итачи (капризно): К бабушке! А тебя что извращенец? Выцыганил у беззащитной девушки пирожок, а что теперь? Изнасилуешь?!
Пейн: Эй! Не переигрывай!
Итачи (жмёт плечами): Просили поактивнее! А то вы ожидали от девушки, к которой пристаёт голубой волк в лесу? Интеллектуальной беседы о эмиграции птеродактилей?!
Пейн: Но это же сказка!
Итачи (воодушевлено): И что? Сказка без жизненной основы просто фуфло!
Пейн: Ладно, проехали. Дальше!
На сцену выволокли огромную кровать и дверь с верёвочкой. На кровати сидит Дейдара в чепчике и ночной рубашке, ловя на себе страстные взгляды.
Кисами стучит в дверь.
Дейдара: Кто там?
Кисами: Налоговая инспекция!
Дейдара (оскалившись): С вами говорит автоответчик, оставьте своё хамство после длинного сигнала!
Кисами (поспешно): Эй, бабушка! Это же я! Твоя внучка, Красная Шапочка!
Дейдара (лениво): Пароль, внученька.
Кисами (поражёно): Чё?!
Дейдара: Пароль, говорю! Нынче времена неспокойные!
Кисами: А без этого никак?
Дейдара (хитро): А ты дёрни за верёвочку, дверь и откроется. Да.
Кисами послушно дёргает за висящую веревку. Что-то внезапно взрывается и дверь отваливается. За ней прокопченный Кисами. Дейдара радостно хихикает на кровати, дрыгая ножками. На сцену равнодушно выходит Сасори и даёт Дейдаре подзатыльника.
Дейдара (обиженно): За что?!
Сасори (непреклонно): За самодеятельность.
Все ждут. Сасори не уходит.
Пейн: Сасори, можешь уйти со сцены.
Сасори: Нет. Я играю тумбочку в этой сцене.
Дейдара (неуютно ёрзая): Не помню я такой роли…
Сасори (ласково): А ты пофантазируй. В спальне это у тебя отлично получалось…
Кисами (смущённо кашлянув): Попалась, старуха! Сейчас я тебя съем!
Кидается к Дею с Самехадой, но останавливается и испуганно пятится.
Пейн: Кисами, ты чего?
Кисами: Да тумбочка на меня ТАК посмотрела…Я тут подумал… А ну её! Эту старую кошелку, в неё навара никакого, да и вообще я на диете!
Дейдара (гневно): Ты кого кошелкой обозвал, камбала сушёная?! Ммм!
Сасори (берёт Дея за руки и, нежно приобняв, уводит за кулисы, приговаривая): Старым больным бабушкам вредны такие стрессы… Я подарю тебе вечную красоту…
Кисами, бормоча что-то про извращенцев, ложится в постель, напяливает чепчик и начинает вязать спицами. Следом уныло выползает Итачи и стучится в косяк, ибо двери уже и в помине нет.
Итачи (тупо): Тук-тук.
Кисами: Кто там?
Итачи (разглядывая верёвочку): Это я, твоя шиза.
Кисами (добросовестно пропуская реплику мимо слуховых локаторов): Заходи на огонёк. Третьим будешь.
Итачи (удивлённо): А кто второй?
Кисами: Так тумбочка. Из лесу вистимо.
Итачи: А как же верёвочка?
Кисами: Фиг с ней. Вдруг бабуля туда ещё чего заложила.
Итачи (входя): О, бабушка! Какие у тебя большие ушки!
Кисами (считая петельки на спицах): Косплей нынче, солнышко.
Итачи: А какие большие глаза!
Кисами (немного раздражённо): Чья бы корова мычала… Японская анимация, солнышко! Вот и пришлось увеличить, во имя кавайности.
Итачи: И зубы в три ряда…
Кисами: А это что бы тебя съесть!
Продолжает вязать. В гробовой тишине слышится лишь позвякивание спиц.
Пейн: Ну?! Ешь его!
Кисами: Да не буду я есть Итачи-сана! Я занят!
Пейн (угрожающе): Кисами!
Кисами (безразлично): Чавк-чавк.
Итачи (ковыряя дырочку в косяке, потеряв весь интерес к спектаклю): Ах, меня съели, какая жалость.
Внезапно на сцену, размахивая косой, влетает Хидан, которого Какудзу не удержал в одиночку, так как Сасори был…немного занят.
Хидан (меча искры из глаз в разные стороны): Я дровосек! Ты всех сожрал, шпрот!! Я тебя покараю во имя Джасина-самы!
Какудзу (раздражённо): Секодров ты недоделанный, поэт блин, защитник справедливости. Да засудить тебя мало…
Кисами: Жалость то какая…
Сасори (на ушко Дею, между делом): Где то я это уже слышал.
Хидан: Готовься!
Кисами (помахав платочком Пионера): Всегда готов. Вот чёрт! Петля сорвалась! Это всё ты, колбаса прилизанная! Убью!
Начинается драка. Кисами размахивает самехадой и рушатся декорации леса, Хидан орёт какие-то мантры и доламывает уцелевшее.
Пейн: Этого нет в сценарии!
Итачи (с готовностью повторяет фразу, которая скоро станет брендом этого фанфа): Жалость то какая!
Дейдара: Повторяешься, Итачи!
Итачи: Да ладно? Какая жалость!
Наконец Хидан прижимает к полу Кисами с маниакальным блеском в глазах. Итачи и Дей поспешно выпрыгивают на сцену и скручиваю Хидю в «благодарных объятиях».
Итачи: Мы спасены! Угомонись, неуловимый мститель.
Дейдара (зевая): Какое счастье! Да!
Хидан (переводя страстный мазохиский взгляд с Итачи на Дея, с него на Сасори.) И что? Никто меня в знак благодарности даже не накажет?
Дейдара (с ухмылкой): Я старая больная старушка, фанатеющая от пирожков. Меня люди не так поймут, да.
Итачи: Я же Красная Шапочка! Я ещё маленькая, имей совесть.
Все смотрят на Сасори.
Сасори: А что я? Я тумбочка.
Пейн: Всё! Достали! Работать, негры! Каменоломня ждёт!
Все: Жалость то какая!