Два мира. Арка 4. Глава 26

Открыв глаза, Хаширама увидел деревянную крышу созданной им беседки. Воскрешённые не могли спать – это он уяснил уже давно, – но они обладали способностью впадать в состояние, сходное со сном, – анабиоз, как это более научным языком называл Тобирама (хотя можно ли применять такое определение по отношению к ожившим трупам, младший Сенджу доподлинно не знал).

Поворочавшись немного, Первый Хокаге тяжело вздохнул. У его теперешнего тела не было потребности ни во сне, ни в кислороде, ни в еде – и это печалило: Хаширама многое бы отдал, чтобы только почувствовать себя вновь по-настоящему живым, и даже на этой почве завидовал Мадаре. Кстати о нём…

Повернув голову в ту сторону, где Учиха соорудил себе в углу настоящую берлогу, Сенджу его там не обнаружил.

- Тобирама?

- Да? - отозвался брат, расположившийся на пороге беседки и занятый обсуждением с Минато возможности ещё усовершенствовать Хирайшин.

- Не знаешь, где Мадара?

Второй хмыкнул.

- И это твой первый вопрос с утра пораньше?

- Мне нужно с ним поговорить, - отозвался Хаширама, неспешно садясь и потягиваясь.

- Он уже давно ушёл, куда – не докладывал, - проинформировал Тобирама и вернулся к прерванному разговору.

Взглянув на двоих шиноби, Первый улыбнулся. У его брата всегда были определённые проблемы в общении с людьми, но с Минато он довольно быстро нашёл общий язык и теперь проводил с ним много времени.

Прихватив с тарелки немного печенья, мужчина направился к выходу из Тайной комнаты. Вкус сладости ощущался не так хорошо, как при жизни, но и за эти отголоски ощущений Хаширама готов был бесконечно благодарить брата, за прошедшие месяцы внёсшего немало изменений в Эдо Тенсей, отчего быт призванных этой техникой Хокаге стал намного приятнее. Доев, Сенджу стряхнул крошки с рук на пол тоннеля под озером и сосредоточился на потоках чакры. Этот замок поначалу сильно сбивал его сенсорную систему: Хогвартс обладал своей мощной магией, которая упорно пыталась воздействовать на чужаков и подстроить их энергию под свою. Первый знал, что остальные в команде тоже это чувствуют, хотя и не так явно, как он сам, Тобирама и тот же Мадара.

«Сенсорами не становятся, ими рождаются», - любила гордо повторять Мито; достойная наследница Узумаки, в этом деле она превосходила всех их троих.

И опять Хаширама не удержал вздох. Он радовался и одновременно жалел, что Мито здесь нет. Их брак, вначале сугубо политический, призванный укрепить союз между Конохой и Узушио, превратился со временем во что-то куда большее, значащее для Первого Хокаге не меньшее, чем дружба с Мадарой. С Мито было не соскучиться, хотя, будь она здесь с ними, ленивому быту в Тайной комнате точно пришёл бы конец: ещё строже Тобирамы, его жёнушка была в состоянии построить кого угодно, и даже Учиха не рисковал выводить красноволосую куноичи из себя.

Не обнаружив чакру Мадары в замке, Хокаге переключился на исследование окрестностей. Вскоре он уже нашёл то, что искал, и поспешил к своей цели. Было ещё довольно рано, так что школа была пустынна: все употребляли воскресенье на отдых, тем более что у детей начались пасхальные каникулы. Сенджу не знал, что это за праздник такой – Пасха, но намеревался непременно уточнить это у Итачи при первой же возможности. Этот молодой шиноби и в самом деле сильно напоминал мужчине Изуну своей ответственностью, исполнительностью и преданностью. Правда, в отличие от брата Мадары, Итачи предпочёл клану Коноху, за что Хаширама, как Хокаге, был ему крайне признателен. Ведь, если подумать, именно о таких Учихах он всегда мечтал.

«Об Учихах в рабской позе, - непроизвольно вспомнились ему слова Мадары, брошенные во время одного из боёв, - склонившихся перед Сенджу, признавших ваше главенство».

Хаширама решительно потряс головой. Нет, не об этом. В его мечтах Учихи всегда были надёжными и верными союзниками деревни, а вовсе не рабами Сенджу, но в то время ему так и не удалось втолковать это другу.

Погода на улице стояла великолепная: светило яркое солнце, изредка скрывавшееся за медленно тянувшимися по небу облаками, а ветер был тёплым и лёгким, мягко шевелил изумрудно-зелёную траву, покрывавшую луг, по которому Хокаге спустился к Запретному лесу. Впрочем, вместо чащи леса мужчина зашагал по дорожке в направлении Хогсмида. Не дойдя до деревни, он свернул на едва заметную тропку, петлявшую и извивавшуюся, подобно змее, забиравшую всё выше и наконец выведшую его на небольшую площадку, бывшую вершиной одного из горных отрогов. На краю её и стоял Учиха.

- Ну ты и забрался, - протянул Хаширама.

Брюнет обернулся на голос.

- Чего тебе надо? - то ли недовольно, то ли устало осведомился он.

- Поговорить.

- Если ты опять об этом…

- А о чём же ещё? - Хокаге подошёл ближе и остановился рядом с другом. - Мадара, мы должны рассказать им.

- Никому мы ничего не должны, - резко парировал Учиха, хмурясь. - Они ещё дети, всё равно ничего не поймут.

- А мы сами понимаем?

Нукенин несколько удивлённо посмотрел на него.

- Может и не до конца, - после секундной паузы сказал он, - но не думаю, что этот тот случай, когда стоит посвящать посторонних.

- Но пророчество ведь относится и к мальчикам тоже.

- Кто сказал, что это именно они.

- А что говорит сердце?

Неопределённо передёрнув плечами, Мадара отвернулся. Помолчав немного, Хаширама негромко произнёс:

Вернувшись в тот мир, где был ты рождён, прослывёшь Мудрецом, победившим великое зло, даровавшим людям Путь. Два сына подхватят твой клич и будут рядом, бок о бок сражаться – до той лишь поры, пока одно твоё слово не поселит вражду, что протянется сквозь века нитью войны, которая унесёт жизни многих. Война эта однажды неминуемо приведёт к концу для обоих миров; лишь трижды за годы у потомков твоих будет шанс изменить судьбу. Один раз сойдутся два брата по крови; второй – два брата по духу; третья же битва решит всё.

Два листа, что сорвались с ветви, но вернулись к ней; два листа, что пожухли, но ожили вновь. Два листа, что есть солнце в ночи, и два, что ночь принесли, – пропитаны соком Великого Древа, что растёт в вечной тьме под холмом…

- Мудрец клана Узумаки сказал тогда, что существует и вторая половина пророчества, - произнёс Сенджу серьёзно, - но откроет её он только последним двум из Избранных.

- Ладно, допустим, что эти мальчишки действительно, как ты выражаешься, Избранные, - произнёс Учиха. - Тогда наше дело – направить их к старику, когда найдём путь в наш мир.

- Вот только где гарантия, что мудрец всё ещё жив? Когда я видел его в последний раз, он уже был глубоким старцем.

- Он жив.

- Почему ты так уверен в этом?

- Почему, спрашиваешь? - Мадара неподдельно задумался. - Пожалуй, самым адекватным объяснением будет: я просто знаю.

- Ну ясно, - махнул рукой Первый. - Опять это твоё знаменитое «Я так чувствую, а остальные можете убиться, если не согласны».

- А разве моё предчувствие когда-нибудь нас подводило? - ощетинился нукенин.

- Ну, - протянул Хокаге, - разве что в тот раз, когда мы с тобой решили устроить внеплановый отпуск и слиняли в Источники, а ты уверял меня, что Мито с Тобирамой нас не найдут.

Учиха поморщился.

- Не напоминай.

- Ладно, - усмехнулся Хаширама, которого от воспоминания о том, что было, когда погоня настигла изредка ленящихся руководителей селения, до сих пор коробило.

Над горами разносился резкий крик парящего в небе большого сокола. Откуда-то издалека ему откликнулся родич.

- Тяжёлый удар был у твоей жёнушки, - немного помолчав, признал Мадара.

- Но нас с тобой и в самом деле иногда надо было одёргивать, - резонно заметил Сенджу, хотя и был полностью согласен с другом: по количеству и тяжести нанесённых ему травм гордое второе место (после Учихи, разумеется) занимала именно Мито. - А Тобирама не справился бы с обоими.

- Это всегда так смешно выглядело, когда он тебя отчитывал.

- Не смешнее, чем когда Изуна силой уволакивал тебя с поля боя, а ты продолжал орать: «Пусти, брат, я ещё не закончил!».

Мадара хмыкнул и отвернулся.

- Никому не понять, что чувствует Учиха, потерявший родного брата, - негромко произнёс он.

- Возможно, - согласился Сенджу, - но я хотел, чтобы ты хотя бы попробовал мне это объяснить и позволил помочь. Ты же, словно капризный ребёнок, замкнулся в себе; неудивительно, что жители деревни и даже соклановцы стали тебя избегать.

- Твоя прямота просто феноменальна, - закатил глаза нукенин.

- Ой, да ну ладно тебе…

- Это был не комплимент, Хаши.

- А-а, - разочарованно протянул Первый, но миг спустя уже приободрился. - Кстати, Дара…

- Что ещё? - буркнул Учиха, с детства ненавидевший сокращение своего имени.

Хокаге улыбнулся.

- Спасибо, что пытаешься наладить отношения с Тоби.

- Ах, это… Будешь должен.

- В конечном итоге, не так уж вы с ним друг друга ненавидите, - глубокомысленно заметил Хаширама.

- Разумеется, - сказал Мадара таким тоном, каким произносят только незыблемые истины. - Ненавижу я только тебя, Сенджу Хаширама, и для других в этом списке места не осталось. А что касается твоего брата – мне, признаюсь, даже немного льстит, как он бросается на меня из-за Изуны.

- Дара, ты что – тайный мазохист?!

- Вот поэтому и ненавижу! - Учиха стукнул друга кулаком по макушке. - А наши младшие и в самом деле могли бы неплохо поладить, сложись всё по-другому.

- Да уж, - вздохнул Первый.

- Только не начинай опять ныть, как тебе жаль.

- Я и не собирался!..

- Собирался.

- Ладно, собирался, - признал Хокаге и перевёл взгляд на замок, видневшийся в отдалении. - Хогвартс нас не любит.

- А мы, сволочи, своим присутствием насмехаемся над его чувствами, - съязвил Учиха.

- Я не об этом, - покачал головой Сенджу. - В последнее время его магия стала воздействовать на нашу чакру сильнее, чем раньше. Я знаю, ты тоже заметил это, Мадара.

- Заметил, - согласился с ним собеседник. - И мне это тоже не нравится.

- Сакура поделилась со мной своей теорией относительно причин падения скорости реакции чакры у всей первой шестёрки.

- И что она придумала? - с определённым скепсисом уточнил Мадара.

- Что магия и чакра – два проявления внутренней энергии человека, смеси Инь и Ян.

- Глупости, - резко заявил нукенин. - Эта местная магия – чистый Интон. Потому волшебникам и нужна палочка – она выступает в качестве своего рода заменителя энергии Ян, которую мы так же, как и Инь, используем при создании чакры. Так что маги – это просто недошиноби, плюнувшие на энергию тела и пошедшие по простому пути освоения дзюцу, - он пренебрежительно фыркнул. - А мне тут Итачи как-то рассказывал про эволюцию и то, что труд и вовремя поднятая палка сделали из обезьяны человека.

Хаширама укоризненно покачал головой.

- Когда же ты перестанешь быть столь резким в своих замечаниях?..

- Никогда, - бросил Учиха. - Смирись.

- Да я, в общем-то, и смирился, - пожал плечами Первый и перевёл тему: - Могу я попросить тебя кое о чём?

- Я слушаю.

- Ты не мог бы снова попытаться связаться с Цуной? - спросил бывший Хокаге. - Если, как ты говоришь, твои глаза всё ещё где-то в нашем мире, ей нужно попытаться найти их нынешнего хозяина и уговорить помочь. Уверен, Риннегану удастся открыть портал.

- Сомневаюсь насчёт «уговорить», - протянул Мадара, не глядя на друга. - Видишь ли, Хаширама, там довольно непростая история.

- Расскажешь?

- Нет.

- Как хочешь, - Сенджу решил не наседать; пускай Учиха, и без того в последние месяцы поделившийся с ним очень многим, оставит себе хоть какие-то секреты. - Но с Цуной, я считаю, связаться всё равно стоит.

- Я уже пробовал, - признался нукенин, - однако так и не достиг успеха. Такое чувство, словно кто-то или что-то нарочно мешает… Что? - нахмурился он, заметив лукавый взгляд друга.

- Ты пытался установить связь с ней без меня? - Хаширама расплылся в широкой улыбке. - Так хотелось поговорить с девочкой один на один?

- Не неси чушь! - прикрикнул на него раздражённый Мадара. - Да и потом, ей уже за пятьдесят – какая она девочка?

- Для меня она всегда будет девочкой. Моей маленькой химе… - мечтательно протянул Первый.

- Меня сейчас стошнит от умиления.

- А я и не знал, что у тебя такой слабый желудок.

Крик сокола раздался вновь, на этот раз прямо над головами шиноби. Мадара выставил вперёд руку – и большая птица опустилась на неё, мягко шурша крыльями.

- Сапсан, - почти с гордостью произнёс Учиха.

- Ты до сих пор занимаешься соколиной охотой? - удивился Хаширама, вспоминая, как сильно был друг увлечён этим прежде.

- Лучше.

Мадара полностью развернулся с собеседнику; сокол тоже повернул к нему голову – и Хокаге увидел, что правый его глаз был Шаринганом. Порыв ветра отбросил с лица нукенина растрёпанную чёлку; оказалось, что его правый глаз крепко зажмурен.

- Что ты делаешь?

Усмехнувшись, Учиха открыл глаз – тут же глаз сокола стал чёрным, как и левый. Птица беспокойно захлопала крыльями, но мужчина погладил её по голове и дал кусок свежего мяса.

- Вернувшись со своей разведки, Анко рассказывала, что у старейшины кентавров, с которым она разговаривала, был фамильяр, - произнёс Мадара, наблюдая за тем, как ест его сокол. - Я заинтересовался.

- Ты создал фамильяра? - Хаширама подался вперёд, с возросшим интересом разглядывая птицу.

- Не совсем, - покачал головой Учиха. - Судя по описаниям этих существ в книгах, мой фамильяр не полноценный, хотя и привязан ко мне и прилетает по зову.

- И ты можешь смотреть его глазами, так? - спросил Сенджу.

- Я предпочитаю одним глазом. Второй можно использовать ещё для чего-нибудь.

На его ответ Хокаге засмеялся. Сокол же, покончив с едой, взлетел с руки хозяина и вскоре пропал из вида. Мадара пристально посмотрел на друга.

- Значит, мы договорились, что ничего не будем говорить Саске и Наруто?

- Ладно, не будем, - согласился Хаширама. - Но на необходимость посещения Узушио обязательно им намекнём.

Тихо, никого не трогая, Наруто бочком пробирался между полками. Мадам Пинс пару раз уже выгоняла его из библиотеки за громкие разговоры, принесённую с собой еду и ещё какие-то глупости и теперь каждый раз при появлении незадачливого гриффиндорца на своей территории не спускала с него взгляда, буквально дышала в затылок до тех пор, пока он не покидал «храма знаний». Однако Узумаки не был бы собой, если бы смирился с подобным.

«Я шиноби или кто?» - бросил парень себе мысленный вызов и с утра в первое воскресенье каникул предпринял вылазку за книгами, которые понадобятся ему для выполнения домашних работ и список которых ему великодушно дала Сакура. То есть, дала девушка Учихе, но тот ведь не стал бы утаивать от друга столь важную информацию! Именно этим Наруто себя успокаивал, когда втихаря переписывал заметки, пока Саске не видел.

И вот теперь джинчурики, вооружённый листом с более чем тридцатью наименованиями учебников, крался по библиотеке, рассчитывая быстро и незаметно обзавестись необходимым и отступить в гостиную Гриффиндора. То, что произошло дальше, стало для него неожиданностью.

- Ой, Наруто! - вдруг раздался громкий удивлённый возглас справа.

Мадам Пинс, до того преспокойно пившая чай в своём кабинете, услышала нелюбимое имя и тот час же выскочила, вперила взгляд в Узумаки, словно старалась на месте испепелить его.

- А я тебя и не заметила! - продолжала говорить Гермиона, не замечая, похоже, что делает что-то не так.

- На то и был расчет, даттебаё, - тихо пробормотал джинчурики, досадуя, что был разоблачён, и всячески стараясь сжаться под гневным взглядом библиотекарши.

- Ты хотел что-то взять? - деловито спросила Грейнджер и выдернула у него из руки листок. - Вот по этому списку, да? Давай я помогу собрать все книги.

В итоге, походом в библиотеку Наруто остался доволен наполовину: необходимые книги он получил, но вот перед мадам Пинс спалился. Не сказать, что сам, но всё же.

«Никому из наших ни слова», - мысленно решил он.

- Я и не думала встретить тебя в библиотеке в воскресенье, - заметила староста, когда гриффиндорцы уже возвращались в факультетскую башню.

- Ну, домашки надо делать, даттебаё, - отозвался Узумаки, легко балансируя шаткой стопкой книг. - А то Сакура-чан меня заест.

- Она молодец, хорошо справляется с учёбой, - как джинчурики показалось, с некоторым снисхождением сказала Гермиона, - особенно для… - она резко оборвала сама себя и смутилась. - Ну, для иностранки, ты понимаешь.

- Да, понимаю, - кивнул Наруто и замолчал.

Подобные неловкие диалоги между ними стали происходить в последнее время всё чаще. Стоило им остаться вдвоём, Грейнджер рано или поздно неминуемо задевала тему шиноби и их мира – и тут же начинала волноваться и стараться перевести разговор. Было видно, что быт ниндзя её безумно интересует – но в то же время девушка явно слишком хорошо помнила горящие алым глаза Учихи и его предостережение. А Узумаки эти её дёргания начинали всё больше напрягать.

Тем же вечером, устав от уроков (да, он начал делать домашки – и совершенно не потому что за них взялась Хината, ему самому захотелось!), Наруто вышел из Общей гостиной, намереваясь пройтись по школе. Ему нравилось порой просто гулять по замку, исследовать его закутки, бродить по бесчисленным коридорам. За более чем полгода в нём шиноби облазили много мест, однако что все – навряд ли: Хогвартс всегда имел, чем удивить.

Заметив на углу коридора поворачивавшего Филча, Наруто оперативно юркнул в удачно подвернувшийся потайной ход и тихо и быстро побежал к противоположному его концу. С тех пор, как Амбридж назначили директором, школьный смотритель совсем обезумел от радости и теперь патрулировал замок ещё активнее, чем прежде. Нет, для шиноби это не могло составить проблем – всё-таки они обучены прятаться и от более зорких противников, – но вот юные маги из числа не слишком осторожных вполне могли попасться. Дейдара-то фыркал и насмешливо спрашивал: «А какое нам дело, мм?», однако Наруто не мог и не хотел бросать товарищей в беде. Пусть даже не совсем товарищей и в потенциальной беде.

В конце потайного хода парень замер и прислушался к своим ощущениям. Как-то раз не столь давно Первый, которому было заняться нечем, не иначе, чуть ли не с пеной у рта доказывал, что Наруто должен быть сенсором, причём одним из лучших. На вопрос, а с чего он, собственно, это взял, Хаширама улыбнулся и, напустив на себя мудрый вид, стал рассказывать джинчурики о клане Узумаки и о том, какие шиноби принадлежали к нему. Историей в принципе Наруто мало интересовался, но этот рассказ понравился ему, и парень твёрдо решил, что станет таким же сильным сенсором и мастером печатей, как его предки. Хашираме его настрой явно понравился, и с тех пор он и Минато стали обучать джинчурики методам обнаружения и выслеживания людей по чакре. В Хогвартсе это, по словам Первого, делать было труднее из-за магического фона замка, но уже сейчас у Наруто получалось кое-что – и это кое-что теперь позволило ему определить, что в пустующем обычно кабинете в смежном коридоре находится, несмотря на поздний час, кто-то из студентов, причём энергия этого человека казалась Узумаки знакомой. Решив проверить, Наруто направился к классу.

Гермиона сидела прямо на учительском столе, подтянув колени к подбородку. Судя по лицу, у неё что-то стряслось.

- Что с тобой, даттебаё? - спросил Наруто, подойдя ближе. - Что-то случилось?

Девушка вздрогнула и повернулась к нему.

- Наруто? - она быстро провела рукавом по лицу. - А, нет, ничего, у меня всё в порядке…

- Ну я же вижу, - серьёзно сказал Узумаки, останавливаясь перед ней, скрестив на груди руки. - Тебя кто-то обидел?

- Нет, - твёрдо, но, кажется, не совсем искренне, сказала староста. - Я просто устала.

- Ладно, как знаешь, - пожал плечами джинчурики; он не хотел навязываться, но и оставить девушку в таком состоянии не мог. - Пошли, может, в башню? А то тут Филч ходит.

- Давай лучше немного посидим здесь, - отведя взгляд, тихо попросила Гермиона.

Наруто кивнул и уселся на первую парту.

- А хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о нашем мире, даттебаё?

Вновь подняв на него покрасневшие глаза, Грейнджер горячо закивала. Украдкой улыбнувшись, Узумаки уселся поудобнее и заговорил:

- Значит так, давай я тебе расскажу о Хокаге – так называются главы нашей деревни, даттебаё. Все они очень крутые шиноби, и однажды я сам стану Хокаге – вот увидишь!..