Доверяясь иллюзии. Главы 13-14-15.

Глава 13.

А ночь была такой безмятежной и милой, зачаровывающей своей прохладой. В густом, насыщенно-чёрном небе горели капельки звёзд, а со стороны парка раздавался чуть уловимый запах ванили. Спящей природе было всё равно, что творилось сейчас в номере одного из отелей Деревни Скрытого Облака.

***
- Ну-с… А теперь за что выпьем? Может за… за нашу встречу, а? Сакура? – Кисаме щедро плеснул ей в стакан ещё саке. Девушка была явно не против продолжения банкета в комнате Хошигаке, а вот Итачи как всегда с надменным видом «отлучался от коллектива».
Сакуре ещё никогда не бывало так весело, как сейчас. И вскоре её голову озарила мысль сходить навестить несговорчивого обладателя шарингана. Кисаме остался допивать стащенную из бара бутылку.
Еле добравшись до комнаты нукенина, девушка без стука толкнула дверь, которая оказалась, на удивление, открыта, и ввалилась внутрь.

Итачи, ещё пока в одежде, лежал на кровати и при свете торшера читал ту самую книгу в бежевом переплёте. Видимо, очень интересную, ибо он даже не потрудился отвлечься на куноичи.
А зря.
Но как гений клана Учиха мог ожидать, что в следующую секунду Сакура с шутливым визгом: «Кья!», не задумываясь, бросится на него? Куноичи была полностью во власти алкоголя, в результате чего в ней творилась полная сумбурность чувств и каких-то абсурдных мыслей. Разумеется, свой сумасшедший поступок расценивался, как невинное баловство.
Заскочив на Итачи, она удобно расположилась на его коленях, уперев руки в его грудь, и приняв этакую позу наездницы, замерла, всматриваясь в его глаза.
Если Итачи и был в шоке, то он это никак не проявил, ну почти…
- Сакура, ты понимаешь, что творишь?
- Не-а… - помотала головой куноичи, расслабленно улыбаясь. Свою книгу Учиха наконец-то отложил в сторону.
- Встань с меня, сейчас же, - тихий приказ.
Девушка опять замотала головой и хихикнула. Игнорируя его слова, она нежно провела рукой по лицу нукенина, убирая прядь волос и наслаждаясь их чувственным сочетанием с теплом кожи. Затем Сакура медленно всем телом наклонилась к Итачи, положила голову ему на грудь и затихла, отмеряя ритмичное сердцебиение.
- Тук… тук… тук… - шептала куноичи, избегая поднимать глаза на Учиху, а только тихонечко постукивая подушечками пальцев по его плечу и вдыхая карамельно-кофейный запах его одежды.
Итачи почему-то не сопротивлялся или, может, просто потерял дар речи, но в любом случае это подтолкнуло Сакуру на более безумный поступок, о котором в трезвом состоянии она побоялась бы даже подумать.
Зажмурившись, куноичи почти как слепой котёнок потянулась к его губам, сначала робко покрывая поцелуями ключицу, впадинку на шее, тонкую кожу у сонной артерии, подбородок и краешек рта. Итачи не торопился останавливать её, поэтому девушка недоверчиво заглянула ему в глаза, ища поддержки. Теперь, она почти лежала на брюнете, чем явно вызывала некоторое состояние замешательства, однако, тёмные глаза до сих пор были холодны и непроницаемы. Выверенная с годами маска равнодушия не покидала Итачи даже сейчас, но Сакуру это по непонятной причине не столько остановило, сколько раззадорило. В следующее мгновенье она без всяких сомнений впилась в него поцелуем.
Учиха не отвечал взаимностью, его губы были сжаты, но не напряжены, и девушка, ещё храня отголоски чувства самосохранения, не стала пытаться проникнуть дальше. Однако, и на этом останавливаться не собиралась. Обдавая его щёки пьяным жаром, она прошлась поцелуями до мочки уха и бесстыдно прикусила её. Руками она осторожно начала исследовать тело нукенина, изредка перемещая их на голову, чтобы ласково зарыться в послушные волосы и растрепать хвостик.
Безумно хотелось целовать Итачи везде, где только можно: губы, шею, лоб, щёки, даже веки этих ужасающе-красивых глаз. Хотелось чувствовать его вкус, его дыхание, так близко, как это возможно физически. Сама близость одурманивала не хуже алкоголя, пробуждая дремавшие животные инстинкты, заполоняя разум одной только похотью. Душа и тело жаждали отдаться во власть опасного мастера иллюзий, руководствуясь подсознательным принципом, что слабая и хрупкая девушка должна быть защищена сильными мужскими объятиями. И действительно, хотелось быть слабее, быть защищённой, быть желанной, единственной и любимой. Выполнять малейшие его прихоти, повиноваться каждому слову…
Неизвестно, чувствовал ли подобное Итачи, но ему определённо стоило трудов, скрывать нарастающее возбуждение. А тут ещё и Сакура, как назло, елозила своим лёгким кимоно по самой эрогенной зоне. Не выдержав её страстного напора, Итачи мягко обнял её за талию и чуть привлёк к себе. Возликовавшая в душе девушка одарила его ещё одним поцелуем, но на этот раз он был взаимным. Странно, что Учиха целовал её серьёзно, продуманно и с необычайной настойчивой нежностью, тонкой линией граничащей с жестокостью. С каждым разом, всё глубже и глубже, очерчивая языком узоры на нёбе, пробегаясь по губам и прикусывая их в самый неожиданный момент. Но страннее всего было то, что Сакуре другого и не требовалось. Она пребывала в счастливом бреду и старалась выпить до дна ускользающие секунды блаженства.
Совсем потеряв рассудок, девушка забралась под рубашку Итачи и ласково провела по напряжённым прессу и груди. На губах до сих пор чувствовался горячий, влажный поцелуй, когда Итачи перенял инициативу и, перевернув куноичи, оказался сверху.
Девушка простонала, ощущая как он мягко целует её, удивительно точно выискивая самые уязвимые к ласке места. Поддавшись искушению, она ненавязчиво стянула с него бандану предателя Конохи и нежно зарылась в рассыпавшихся по плечам волосах.
Учиха, начинавший было терять контроль, внезапно опомнился и немного отстранился от девушки, внимательно изучая её затуманенные страстью глаза. Куноичи, не хотевшая его отпускать, невольно выгнулась навстречу.
- Сакура, хватит. Уходи к себе в комнату.
Голос Итачи звучал безэмоционально, но куноичи уловила в нём напряжённость.
«Значит он хочет этого не меньше, чем я… Тогда почему…?»
- Ну Итачи, можно я с тобой останусь… Мне будет так холодно лежать одной, а меня итак пробивает дрожь после клуба… Ты такой тёплый...

Итачи сглотнул и чуть приоткрыл рот, всматриваясь в губы Сакуры из под припущенных ресниц. Его лицо казалось невероятно красивым в тени прядей волос, скрывающих его от света торшера. Дыханье едва заметно сбилось.
- Я не хочу, чтобы ты жалела об этом с утра.
- Я не пожалею, потому что ты мне нра…

Глаза Учихи расширились, отгадывая всё слово и фразу, обращённую к нему, однако девушка не успела закончить, так, как в следующую секунду, разрушая зыбкую идиллию в комнату без стука ввалился пьяный в доску… Правильно, Кисаме! А как вы догадались?
- Так, так… Что тут у нас? – ухмыльнулся Хошигаке с любопытством оглядывая представшую пред ним романтическую сцену, - Итачи-сан, как вам не стыдно? Если уж хотели поразвлечься, то нужно было остаться в клубе и снять себе девушку, на худой конец Эльзу… Нечего нашу подругу совращать!
Итачи вспыхнул и угрожающе уставился на напарника, при этом вставая с Сакуры и садясь на кровать.
- Что за чушь ты мелишь, Кисаме!?
- Что вижу, то и говорю…
Сакура, до этого молча наблюдавшая за ними, решила внести свою пьяную лепту.
- Итачи, не уходи пожалуйста… А ты, Кисаме, можешь быть свободен… Кстати, Итачи меня не совращал…
- Ах вот оно в чём дело! Действительно, как это я мог на Итачи подумать? Значит, могу быть свободен? Ну вы, девушка, и обнаглели!
- Она пьяна, Кисаме. Что ты от неё хочешь? – устало пробормотал Итачи, ложась обратно на кровать ближе к краю, чтобы не беспокоить Сакуру, сонно моргающую у стенки.
- А ты, хочешь сказать, не пьян? И где только ваше хвалённое Учиховское самообладание?
- Мне было бы интересно на тебя посмотреть…
- Я бы сдержался.
- Разумеется. Я так и подумал.
- Итачи, хватит тут иронизировать. И вообще, я, конечно, понимаю, что вы оба из Конохи и то, что между вами происходит, собственно меня не касается… Но ты что, так и собираешься несчастную девушку… это…
- Нет, я хотел остановится.
Кисаме только удивлённо вскинул брови.
- А по-моему, так по тебе видно, что ты хотел совсем другого…
- Кисаме! Ты сам споил её до того состояния, что она перестала понимать, что делает!
-Неправда, это Эльза…
- А сначала?
- Ну я….
- Вот и молчи сейчас.
- Я то промолчу, но вот что делать с Сакурой?
Итачи обратил внимание на розовласую девушку, мирно спящую возле него, доверчиво уткнувшись ему в рубашку. И когда только успела заснуть?

Нукенин попытался отстраниться, но во сне куноичи крепко обнимала его за спину. Растерявшись, Учиха посмотрел на ухмыляющегося Кисаме.
- Только не буди её, ладно? – подмигнул Хошигаке и тихонько вышел из комнаты.
Итачи вздохнул. Несколько раз он протягивал руку, чтобы разбудить девушку, и всякий раз одёргивал обратно. В конце концов он только грустно улыбнулся, мягко погладил её по волосам и, выключив торшер, осторожно устроился рядом, развернувшись к ней лицом и слегка приобняв в ответ. Куноичи горячо дышала ему в плечо. Полумрак комнаты рассеивался возле неплотных штор, сквозь которые пробивал свой свет уличный фонарь. Несмотря на всеобъемлющую усталость, Итачи долго не мог уснуть в эту ночь. Его одолевали противоречивые чувства, а тепло, зарождающееся в душе казалось чем-то неуместным и внеплановым. Вся его жизнь была расписана по пунктам, почти в каждом из которых фигурировал только он и Саске, а появление Сакуры было таким внезапным, таким эмоционально-захлёстывающим, как цунами в море. Нет, конечно, Итачи знал, что делать дальше, что эта встреча никак не повлияет на дальнейшую судьбу, и он просто забудет эту девушку, как забывал многих других до неё, но иногда… Так не хочется отпускать свою кроху счастья в этом жестоком скупом мире, в кои то веки подкинутую судьбой. Ведь знаешь, что судьба просто пожмёт плечами на твой отказ и отправит в очередную обыденную трясину, отбывать срок убийцы, ожидающего своего палача. А ведь так не хочется отпускать…
Учиха трепетно прижался к Сакуре, словно впитывая её доверие, которого ему всегда не хватало. Горько, что придётся предать и её тоже, как когда-то любимого глупенького младшего брата…

***
Новый день. Утро серой мышкой пробиралось по домам страны Молний, робко оповещая жителей о своём присутствии лучами восходящего солнца.

Оковы тяжёлого тёмного сна наконец отпустили Сакуру, и она проснулась, ощущая сильную головную боль, слабость во всём теле и колкую сухость во рту. На животе лежала тёплая чужеродная тяжесть, а волосы сбоку легко шевелились, внимая чьему-то дыханию.
«В чём дело?» - эхом прокатилась мысль и куноичи открыла глаза.
Лучше бы она этого не делала.
Рядом спал Учиха Итачи. Учиха Итачи спал рядом. «Спит рядом… Спит рядом?!!!» - в одну секунду лицо девушки исказилось маскарадом эмоций.
«Как такое возможно?»
Память услужливо предоставила мутные обрывочные кадры вчерашнего, как яркие пятна на сером покрывале, при чём с ней, Сакурой, в главной роли.
«Неужели, я могла с ним переспать?! Хотя нет, мы же в одежде…»
Сакура неуверенно посмотрела на живот, где покоилась рука Итачи. Сам нукенин во сне олицетворял образ вполне дружелюбный, почти ангельский. Он лежал к ней лицом, поэтому девушка могла без стеснения его разглядывать.
«О, Ками-сама, почему преступник вроде него так невинно выглядит? Отрешённый… Словно в нём есть что-то неземное… божественное? Эта его сила… шаринган - то, что отличает, делает неуязвимым, но так ли он совершенен на самом деле? Кажется, что он куда глубже того, что видят все с первого взгляда…И этот человек когда-то убил свой клан, при чём на глазах младшего брата. Его руки забрызганы кровью и множества других жертв. Нет ни одной зацепки в его оправдание… Почему же тогда, я испытываю к нему доверительные чувства? Неужели, как маленькая дурочка повелась только на его красоту? Это странно. Как и тот факт гибели клана Учиха. Итачи не мог сделать подобное только ради проверки своих способностей, как говорит Саске. Здесь должно быть что-то ещё. Что-то, чего не знаю ни я, ни Саске.»
Вздохнув, Сакура отвела взгляд от нукенина и к своему удивлению вдруг осознала, что несмотря на напряжённость последних дней и сегодняшнюю головную боль, чувствует себя счастливой. Только это не то безудержное счастье, потоком льющееся из тебя в порыве положительных эмоций, а счастье тихое, почти незаметное, которое скромно светится в глазах и вызывает мечтательную улыбку.
«Если бы ты только не был преступником, если бы только не был безжалостным убийцей, я была бы твоя…»
- С добрым утром, Сакура, - послышался бархатистый голос над ухом. Девушка мгновенно обратила весь свой взор на Учиху, точнее на его глаза.
- С добрым утром, Итачи… Вчера… надеюсь, я не сделала вам ничего неприятного… я очень смутно помню.
- Кхм… Не беспокойся об этом, всё в порядке.
- Почему я спала в вашей кровати?
- Тебе так захотелось. Ты сама пришла.
- Простите, что помешала…
- Ничего страшного, забудь. Ты была немного не в себе, я понимаю. Не надо было столько пить.
Сакура смущённо опустила взгляд и остановилась на его губах. Воспоминания накатились новой яркой волной. Она отчаянно покраснела и непонятно почему закрыла лицо руками. Бросило в жар, захотелось расплакаться, то ли от дурацкой захлёстывающей радости, то ли от стыда, то ли ещё от чего-то.
- Успокойся, я не злюсь на тебя. К тому же вчера было всего лишь несколько случайных поцелуев, ничего больше…
Сакура почувствовала, как его тёплые ладони нежно накрыли её руки и ненавязчиво попытались убрать их от лица. Девушка, вздрогнув, только сильнее прижалась к Учихе, скрывая в его одежде капельки слёз. Как вчера Итачи бережно обнял девушку, поглаживая её по волосам. Как вчера Сакура интуитивно притянула его к себе, вдыхая приятный кофейный запах. Как вчера, в комнату без предупреждения вошёл Хошигаке Кисаме, у которого был нюх на такие моменты.
- Ну, как вы тут, голубчики, поживаете? Смотрю совсем породнились…
- Кисаме, заведи привычку ВСЕГДА стучаться, когда входишь ко мне в комнату, - раздражённо предупредил Итачи, привставая на кровати и выразительно глядя на напарника. Сакура смущённо последовала его примеру и села, свесив ноги на пол. Девушка уже успокоилась, но вот головная боль до сих пор давала о себе знать.
- А то что? Отвлекаю от «важных» дел? – парировал Кисаме, извлекая из-за пазухи плаща бутылку саке. В ответ на вопросительные взгляды, мечник пояснил, - Опохмеляться будем?
- Мне не надо, но Сакуре наверно хотелось бы…
Куноичи побледнела.
- Не хотелось…
- Ну ладно, как знаете, - немного обиделся Хошигаке и побрёл обратно в свой номер. Просто так взял и ушёл. Куноичи задумчиво посмотрела на вновь закрытую дверь.
Повисло неуютное молчание, но спустя несколько секунд Итачи встал и так же молча отправился принимать личный душ. Сакура сочла это замечательной идеей и тоже пошла к себе, по пути всё ещё пытаясь уложить в голове, то что случилось вчера… и сегодня.
Из зеркала на неё смотрела красивая, но не выспавшаяся девушка в бело-розовом кимоно; с милой, но взлохмаченной причёской, ещё каким-то чудом умудрявшейся держаться после вчерашнего. Сакура вяло расчесала волосы, возвращая их в прежнюю форму и с наслаждением стала принимать душ, благоговея перед прохладными каплями, медленно стекавшими по коже и дарившими умиротворение. Как жаль, что эти струи воды не могли смыть её мысли об Итачи.

Глава 14.

Весь день Сакура просидела в своей комнате и вспоминала самые давние медицинские техники, которые начинали потихоньку забываться без практики. Итачи сказал, что после страны Молний они наконец отправятся в Коноху, обратно через Рисовые поля, значит, нельзя больше ударить в грязь лицом и позволить себе быть похищенной. Разумеется, в Конохе ей снова будут давать миссии, прежнее доверие сохранится, да и почему бы ему не сохранится? Ведь нукенины сотрут память о путешествии. Всё опять будет как прежде, только на этот раз никакой девочки-плаксы, которая прячется за спинами товарищей. Нужно попросить Цунаде-саму замучить её на тренировках как следует…

Девушка устало потёрла руками виски. Голова почти не болела, заглушенная действием хороших таблеток, но усталость лежала на плечах мёртвым грузом. Всё-таки, упорства Сакуре не занимать. Уж если решила повторить техники, то изведётся насмерть, а ни одну не пропустит.
Слушая вот уже несколько часов неизменную тишину, девушке пришла мысль зайти к Итачи. Хоть какая-то компания, спустя то время, как разговорчивый Кисаме смылся на «особо важные» дела.

Куноичи застала Учиху, стоящего напротив настежь открытого окна, сложив руки на груди, и смотрящего на закат. «Романтичнее не придумаешь», - улыбнулась розовласая про себя, неловко переминаясь у порога.
- Итачи, можно мне зайти?
Нукенин обернулся, встречая её задумчивой полуулыбкой.
- Проходи…
Сакура неуверенно подошла и встала рядом. Лёгкий ветерок заполнял комнату и ерошил волосы, небо красовалось роскошью сливового цвета; воздушные редкие облачка парили на фоне затягивающей неизвестности. Пыльные крыши домов терпеливо ждали глотка дождя, а случайные прохожие лениво пересекали улицы, скрываясь за поворотами.
- О чём ты сейчас думаешь? – неожиданно спросила Сакура, поздно спохватившись, что подумала вслух.
- О прошлом… - спокойно ответил нукенин, - О своём прошлом… даже скорее детстве.
Сердце девушки забилось быстрее. Все мы знаем прошлое Учихи Итачи, но…
- Расскажи…
Глупое молчание. Ни одной эмоции в ответ.
- То, что ты думаешь о своём прошлом, - уточнила девушка, проклиная себя за своё любопытство.
- Для тебя это так важно?
- Да… Просто… Я не знаю стоит ли говорить это, но когда мы встретились в первый раз, я нашла в твоей комнате семейную фотографию.
Итачи внимательно, но без злобы посмотрел на неё. Девушка приняла это, как за небольшую поддержку, чтобы продолжить.
- Прости, если лезу не в своё дело, но… мне только интересна одна вещь…
- Какая именно? Почему я вырезал свой клан? – усмехнулся Итачи, однако разочаровывая его предположения, куноичи отрицательно покачала головой.
- Нет… Наверное, у тебя были свои причины для этого, которые, ты мне разумеется, не скажешь, но я бы хотела знать другое…
Учиха чуть наклонил голову, показывая, что слушает.
- Итачи, ты любил свою семью? В тот момент… когда решил их убить?
Не сказать, что вопрос застал нукенина врасплох, но всё же он едва заметно погрустнел и, немного задумавшись, ответил.
- Знаешь, ты очень интересная девушка, Сакура. Я раньше не встречал даже подобных тебе. Жаль, что мой брат не видит этого… Ты спросила, любил ли я семью? Да, я любил их. Слишком сильны были привязанности… Особенно к Саске. Я люблю его до сих пор. Но, одновременно, я и ненавидел. Их мысли, действия, ухмылки, правила, принципы… Жалкий, властолюбивый клан, прозябавший в собственных интригах, ужимках, клевете и лжи… Я ненавидел всё, что включала в себя фамилия Учиха, и мне так хотелось защитить Саске от всего этого… Выход был только один. Другие я и не рассматривал. Не думаю, что ты сможешь понять меня, ведь ты просто не знаешь, что значит быть Учихой. Быть чужим среди своих. Но несмотря на это, в ту ночь мне было больно. Я ненавидел и себя так же, за то, что люблю их…

Куноичи отпустила голову. Услышанное непроизвольно складывалось в определённую цепочку, из которой девушка сделала некоторые выводы для себя. Она не стала спрашивать что-то ещё.
В следующее мгновенье Итачи был заключён в мягкие, почти дружеские объятия. Сакура молчала. Она ждала, что будет дальше.
- Ты хочешь узнать что-нибудь ещё? – прошептал нукенин, обнимая её со всей нежностью в ответ.
- Мне достаточно, я больше не сомневаюсь в тебе.
Итачи устало прикрыл глаза и расслабленно выдохнул:
- Спасибо…

Усталый ветер ещё долго кружил их диалог в душистом вечере, унося его далеко с собой, туда, где никто не услышит, не укорит в слабости и не посмеётся над болью.

***
На следующий день они отправлялись. Путь лежал через знакомые Рисовые поля, но это совсем не радовало. И хотя Сакура знала, что Дейдару и Сасори ей больше не встретить, неприятный осадок воспоминаний заставил её сморщиться при виде того самого отеля, в котором они останавливались несколько дней назад. В голове тут же возник образ Итачи, лежащего на кровати с перевязанным плечом.
- Сакура, что-то не так? – поинтересовался Кисаме, наблюдая, как девушка обречённо оглядывает свой номер и ставит у кровати дорожный рюкзак (благодаря известной щедрости нукенинов, у куноичи было много вещей, чтобы брать с собой).
- Да нет… Просто устала после двух дней переезда… Не беспокойся за меня, - улыбнулась ему девушка.
- Ну ладно, отдыхай сегодня. Завтра то мы опять отправимся… Между прочим, уже в Коноху, так что тебе недолго осталось нас терпеть.
- Терпеть? Но ведь это вы меня терпите, за что я вам премного благодарна! – возразила Сакура.
Хошигаке рассмеялся.
- Да чего уж там… Ты же не джинчурики, чтоб мы к тебе по-плохому относились. Итачи-сан, так вообще, кажется, симпатией проникся - впервые вижу. Обычно, он девушек, если и использует, то только как разрядку для… ну ты же понимаешь?
Сакура смущённо кивнула.
- Понимаю…
- В таком случае, приятного тебе вечера, а я в бар. Уж больно он у них хороший.
С этими словами Кисаме удалился, насвистывая какой-то весёленький мотивчик себе под нос, а девушка осталась располагаться. Спустя время, которое она провела принимая душ, а потом за чтением медицинского справочника ( купила в стране Молний), в комнату постучали.
- Войдите, - Сакура удивлённо приподняла голову.
Дверь открыл Итачи, проходя в номер с чем-то спрятанным за спиной.
- Ты говорила, что любишь моти*, - объяснил он, протягивая ей пакет.
Сакура с удовольствием приняла его, несмотря на то, что ела несколько часов назад.
- Спасибо, я действительно их люблю, - улыбнулась девушка, отправляя одну в рот и предлагая Итачи, но тот отказался, ссылаясь на то, что из сладкого предпочитает только данго.
- Могу я тебя кое о чём попросить? – вдруг спросил Учиха, присаживаясь на кровать рядом с ней.
- Конечно, если хочешь…
- Ты ведь профессиональный медик Конохи, не так ли?
- Да, а тебя что-то беспокоит? – взволновалась куноичи.
- Можно и так сказать… Мои глаза. Из-за частого применения мангекью шарингана зрение ухудшается, и я хотел бы знать, сколько у меня осталось времени до того, как я его полностью потеряю. Ты смогла бы это определить?
- Не уверена, но попробую… Ты позволишь? – спросила Сакура, протягивая руку к лицу нукенина. Итачи коротко кивнул и закрыл глаза. Сакура, используя небольшое количество чакры, осторожно приложила руки к векам. Через минуту она убрала их, напряжённо просчитывая что-то в голове. Итачи внимательно смотрел на неё, ожидая своего приговора.
- Семь лет, - наконец выдохнула куноичи, - У тебя в запасе примерно семь лет, если ты будешь применять шаринган с той же частотой, что и сейчас.
Итачи улыбнулся.
- Это хорошо, спасибо. Мне вполне хватит этого срока.
- Срока для чего?
- Для того, что я планирую сделать.
Сакура хмыкнула. Очевидно, Учиха не собирался вводить её в курс дела, раз отвечал так туманно.
- Итачи…
- Ммм?
- Завтра… мы ведь расстаёмся, так?
- Мы не можем не расстаться.
- Тогда могу я тоже кое о чём попросить?
- Да.
- Закрой глаза ещё раз… - смущёно сказала девушка, опуская голову, чтобы нукенин не заметил румянец.
- Закрыл… - услышала она его голос.
- Я не знала, как тебя отблагодарить за то, что ты сделал для меня… поэтому, может быть… - в эту же секунду Сакура, превзнемогая дрожь от волнения, потянулась и накрыла губы нукенина своими, ожидая чего угодно в ответ, даже пощёчины. Но Итачи только осторожно притянул её к себе, до сих пор не раскрывая глаз.

Идея - поцеловать его - была несколько спонтанной и необдуманной, Сакура лишь планировала проверить свои чувства, а в результате чего не выдержала и поддалась своим уже давно не скрытым и не отвергаемым желаниям.

Поцелуй всё больше разгорался страстью, Учиха слабо подтолкнул её на кровать, и девушка послушно легла, не сопротивляясь, поглощённая какой-то измученной радостью. Итачи с особенной нежностью касался самых чувствительных участков тела, то оставляя глубокие засосы, то почти невесомо целуя, скользя теплом рук по коже, зарываясь пальцами в прохладные волосы и вызывая протяжный стон девушки.

Это было невообразимо приятно - поддаваться его ласкам и ощущать себя подобно Еве и Адаму, совершающих грех, чтобы постигнуть запретное таинство. Самая мучительно-сладкая и роковая ошибка в её жизни: довериться нукенину. Хотя, ошибка ли? Всё новые и новые потоки блаженства, уносящие Сакуру в нирвану и чувство нетерпения внизу живота начисто заглушали эти сомнения. Напряжение, пронизывающее до кончиков пальцев, заставляло её беспомощно водить руками по атласу покрывала, сжимая его, цепляясь, как за последнее спасение и поддержку. Особенно в моменты, когда Учиха прокладывал влажные дорожки из поцелуев, такие горячие, обжигающие, а иногда и почти болезненные, холодящие кожу, когда после, он издевательски дышал на них, а губы искажались лёгким оттенком ухмылки. Сакура хорошо помнила, как в полумраке комнаты он отстранился, и, стоя на коленях и возвышаясь над ней, снял с себя футболку, а затем и прочую одежду – куноичи тогда любовалась им, заворожено, как любуются водой или огнем – вечной красотой, - однако, девушка решительно не понимала, когда он успел проделать тоже самое и с ней. Так быстро, так незаметно, так ненавязчиво и легко – словно он делал это сотни и тысячи раз. Вполне оправданное подозрение ревностной иголочкой ещё тревожило её сердце, но под натиском едва сдерживаемого желания и судорожно-пылкой интимности растворилось где-то в стонах и ласках.

Несколько раз Итачи чутко и торжественно, будто соблюдая некий обряд, обводил её грудь, постепенно спускаясь ниже к животу, а потом возвращаясь и выводя неизвестные руны, а, может, узоры возле сосков, очерчивая их контуры, едва задевая, посасывая, целуя, прикусывая, и все эти комбинации поочерёдно доводили Сакуру до крайнего аффекта, но не оргазма, потому как садистская натура нукенина позволяла ему останавливаться и с притворной невинностью смотреть в умоляющие глаза девушки, будто не понимая, что она хочет продолжения. Куноичи же сходила с ума от удовольствия, когда он нежно прикасался к её губам, переходил к шее, а затем, переворачивая на живот, щекотливо поглаживал пальцами по лопаткам и почти игриво пересчитывал языком позвонки. Возвращая девушку в прежнее состояние, он требовательно и одновременно нежно проводил по внутренней стороне её бёдер, расслабляя и подчиняя себе. Девушка разрывалась, между сильным желанием открыться ему навстречу и съёжиться до размеров песчинки, защищая свою девственность.

А ещё очень хотелось отплатить нукенину тем же, и, она чувствовала, Итачи действительно ценил её робкие попытки. Но всё равно старался удерживать инициативу за собой. Сакуре и самой было приятнее смириться с таким раскладом дел, однако, стараться она не перестала.

В один момент, когда сдерживаться больше не было сил, Учиха вдруг замер, притянул Сакуру за подбородок, убрал прядь волос, закрывающих глаза и нерешительно посмотрел в них. Сакура предполагала, что, он хочет спросить, однако, Итачи обманул даже её интуицию.
- Хочешь… - чуть хрипловатый, но всё тот же обольстительный голос, - Я сделаю это с тобой в иллюзии? Думаю, Эльза не держала язык за зубами о нашей последней встрече…
«Зачем он вспомнил эту стерву сейчас? Ах да, чтобы поддразнить… Неужели он и вправду может сделать такое ради меня?»
- Хочу… - тихий шёпот в ухо и вызывающие, ярко-белые бороздки её ногтей на его безупречной коже. На этот раз плечи. Чёрные глаза нукенина азартно блеснули в тусклом естественном свете ночи. Закрывая их, Итачи приблизился к её лицу и, как заклятье, произнеся «Мангекью Шаринган», вновь приоткрыл.
Сакура смотрела и тонула в этих кровавых смертоносных глазах, всё глубже погружаясь в ирреальность и чувствуя будто странную эйфорию наркомана, получившего дозу.

Не тёплый, не холодный; не яркий, не мрачный; не живой, не мёртвый… мир Бога Луна был другим, нежели тот, в котором мы привыкли жить постоянно. Здесь был воздух, потому что так хотелось Итачи. Было ощутимое пространство, потому что так хотелось Итачи. Здесь была Сакура, потому что так хотелось Итачи.
- Расслабься… - скорее приказ, чем просьба.
Девушка, пребывающая в некотором экстазе от происходящего, повиновалась. Каждый жест, вздох, ласка обострялилсь до невыносимой чувствительности. Казалось, каждый нейрон тела был активизирован. Особенно невыносимым было возбуждение внизу. Очевидно, на Итачи это действовало так же, ибо он не стал больше мучить куноичи и поцелуями целенаправленно спустился вниз по телу, раздвинув ноги совершенно не сопротивляющейся девушки. Желание побеждало стыд, что она и подтвердила нетерпеливым стоном.
Предварительно обласкав клитор, Итачи просунул один, а потом второй палец, давая девушке привыкнуть.
Сакура шумно выдохнула. Голова кружилась, перед глазами плыло чёрное, белое и красное – единственные цвета Цукиёми, и куноичи плохо ориентировалась в окружающей обстановке. Она, Итачи и кровать - то, что существовало наверняка, а в остальном девушка сильно сомневалась.
Собрав последнюю волю и силы, Сакура переняла инициативу и без малейшего стеснения спустилась по идеальному телу нукенина и, закрыв глаза, неумело обхватила губами его возбуждённую эрекцию. Итачи еле сдерживался, чтобы не застонать. Куноичи, коварно улыбнувшись про себя, втайне пообещала, что в эту ночь он будет стонать и не раз.
Но даже медленно проводя языком и экспериментируя с глубиной и темпом, Сакуре удалось только заставить его закусить губу. И всё же, учитывая характер Итачи, это было достижение.
Когда его член начал уже почти пульсировать у неё во рту, нукенин отстранился и снова взял власть над происходящим.
- У тебя ведь… в первый раз? – как бы невзначай опалил он дыханием её шею.
- Да…
- Ты не почувствуешь боли…
Так и случилось. В мире Цукиёми может быть больно, а может и не быть, если так хочет Итачи. Его глаза по-прежнему оставались завораживающе красными. Сакуре начинало казаться, что она без памяти влюбляется в них.
В самом женственном органе чувствовался только комфорт, невероятная заполненость и тонкие струйки крови, щекотливо стекающие вниз. Итачи внимательно следил за её реакцией, каждым трепетом ресниц, но всё её состояние отражало только блаженство и, успокоившись, он начал медленно двигаться. Любая поза казалась идеальной. Любое движение – блаженством. Сакура и представить себе не могла, что такие чувства действительно подвластны простым смертным. Её по жизни не избалованное наслаждениями тело будто стремилось слиться с Итачи воедино, каждой клеточкой, до тех пор, пока это не сможет быть возможно физически.
Толчок, ещё раз, всё быстрее и быстрее, буйство эмоций, прилипшие волосы, дыхание в унисон, стоны, мимолётные ласки… Сокращение мышц наступило так внезапно, и дикий восторг от достижения наивысшего пика чувствительности, когда любое постороннее движение отзывалось дрожью по телу. Хотелось, как безумной, кричать и глотать - захлёбываться этим критически недостающим кислородом вокруг, но девушка сдерживалась, покачиваясь на волнах экстаза. Итачи вёл себя чуть сдержаннее, но, девушке казалось, что таким старшего Учиху - видела только она. Сакура чувствовала его сбитое дыхание, напряжение вперемешку с расслабленностью, до колик бешено колотящееся сердце. В ушах непривычно шумело, глупая мысль успела проскочить на мгновенье, вызывая улыбку.
«И как в старой доброй эротичной сказке, они трахались долго и счастливо, и кончили в один момент».
А потом была нежность, вновь реальный, тёмный и жутко-запутанный мир, простенькая кровать отеля и они вдвоём. Усталая ласковая близость и преданность друг другу. Словно скованные невидимой цепью, в доверительных, но измождённых объятиях, они уснули.

******************
Моти* - Одно из самых распространённых лакомств в Японии. Это рисовые колобки, присыпанные добавками или с ягодами внутри.
******************
Глава 15.

Сакура только однажды видела настолько красивый, ярко-лучистый рассвет, опаляющий алым заревом землю, как стоя здесь, на границе страны Огня и пытаясь различить, где кончается дымчато-розовая кромка неба, ещё бледнеющая звездами, и начинается пёстрая зелень холмов.
Говорят, что когда влюблён, и весна цветёт ярче, и радость острее, и природа поёт вместе с душой… Должно быть, это действительно так, но не для неё. Она не чувствовала больше счастья из-за комка непролитой горечи, застрявшей в где-то в груди.
Шумный ветер не мог обманывать чутьё нинзя: Сакура знала, что нукенин неслышно подошёл сзади и грустно смотрит сквозь её спину… тоже на рассвет.
- Сакура, мы должны прощаться, ты же знаешь…
Девушка, не торопясь, повернулась в его сторону, интуитивно пряча влажный от слёз взгляд на одиноком лютике под ногами. Ветер безжалостно растрепывал волосы, размётывая их вперёд, и они розовыми лентами тянулись к нукенину.
Молчание убивало, но как она могла заговорить? Прощание больше нельзя было оттягивать…
- Я начну сейчас, если тебе больше нечего сказать.

Итачи подошёл ближе. Почему даже в такой момент её опять посетила глупая мысль? На этот раз жалости к лютику, на который он наступил…
Сакура подняла глаза и без страха, почти с вызовом посмотрела на Итачи, встречая знакомый рубиновый отблеск шарингана…

***
Она ещё никогда так ненавидела тишину, как сегодня с утра, когда сама же её и создавала. Она просто не могла говорить, хотя знала, что своим упёртым молчанием только угнетает обстановку, делая и себе и ему больнее, однако ничего не могла с собой поделать.
Ночь была красочной и яркой - на утро осталась лишь волна воспоминаний, которые, у неё непременно отберут.
Больно расставаться с тем, кого только что приобрёл, с тем, чью необходимость осознал только сейчас.

С некоторых пор Сакуру раздражали пустые слова, не несущие в себе никакого смысла, только настроение и созвучные комбинации. Но сильнее она ненавидела бездушные маски, а именно такую Итачи надел на себя утром в первую очередь. Она не хотела, чтобы он смотрел на неё как Саске - с тем же гордым безразличием. Лучше бы он рыдал, говорил те самые пустые слова о том, что любит, что не хочет расставаться, что никому её не отдаст… Но Итачи этого, разумеется, не делал - не портил свою репутацию, созданную так тщательно и избирательно. Он же не маленький ребёнок, чтобы плакать, потому что с самого начала знал, чем всё закончиться. Знала и она, так почему же…?

***
Кисаме издали наблюдал за прощанием Сакуры и Итачи. Стоя под тенью ветвей и нахмурившись, он несколько раз сжал и отпустил рукоятку меча, искоса бросая взгляды на эту странную, но такую полюбившуюся ему за это недолгое путешествие парочку, не имеющую никаких шансов быть вместе.

***
Прежде, чем вновь утонуть в мире иллюзий и потерять настолько дорогие, почти кровные сердцу воспоминания, сквозь свой же безумный шёпот, читаемый только по губам, она услышала…
«Не хочу забывать, не хочу забывать, не хочу забывать, не хочу…»
- Я люблю тебя…Сакура… прости…

***
Тихая ясная ночь с волшебной пылью звёзд на далёком небосводе. Луна, как светлая жемчужина, чистая, почти без пятен, таинственно светилась молочно-белым.
Красивая розовласая девушка, стоящая возле распахнутого окна, могла смотреть на неё вечно, смеясь нежности шёлковой занавески, невесомо порхающей по коже вместе с ветром. В тёмно-зелёных глазах, неровно играли блики отражаемого света уличного фонаря – единственного освещения вообще. Торшер, недавно по необъяснимому капризу купленный в комнату девушки, недовольно потухал, тускнея лампочкой до мягкого оранжевого оттенка. Уютный полумрак ничуть не смущал и не навеивал сон. Девушка стояла и улыбалась своим мыслям…

(продолжение в первом комментарии)