Девятый круг сказки. Глава 11

Утро только начиналось, и на улицах Кири между домами лежал плотный туман, за завесой которого можно было разглядеть мало что. Заползал он, проникая меж прутьев кованой ограды, и на территорию усадьбы, принадлежавшей бургомистру Кири, — дополнительный повод быть бдительными для стражников, дежуривших возле дома.

Через высокие окна столовой Итачи отстранённо наблюдал за стражами в синих плащах, курсировавшими по двору. Учиха уже закончил завтракать и теперь пил чай, одновременно и наслаждаясь своим одиночеством в это утро, и недоумевая относительно его причин. «Мей обычно не встаёт поздно, а Кисаме тем более уже должен был подняться и быть здесь. Могло ли произойти что-то, о чём решили не сообщать мне?..»

— Эй, вы там! Принесите поесть чего-нибудь! — донёсся из коридора бодрый крик, а следом в столовую вошёл Кисаме. — О, Итачи, вы уже здесь…

Учиха ограничился лёгким пожатием плечами и вперил в товарища пристальный взгляд. Хошигаке, по утрам обычно ворчливый, был в каком-то подозрительно приподнятом расположении духа.

— Не смотрите на меня так, дырку прожжёте, — хмыкнул Кисаме, усевшись за стол напротив него. — Что-то не так?

— Кажется, всё хорошо, — произнёс Итачи довольно двусмысленно.

Подняв взгляд от тарелки, которую перед ним поставила служанка, Кисаме широко оскалился, обнажив заострённые зубы, но давать пояснений не стал. Итачи, впрочем, и не настаивал — они уже давно условились не лезть в дела друг друга, пока товарищ сам не решит рассказать.

Впрочем, когда появилась Мей, на нежной шее которой отчётливо виднелся след чьих-то острых зубов, необходимость что-либо объяснять отпала сама собой.

— Доброе утро, Итачи, — произнесли Теруми; его внимание она заметила, но только улыбнулась, явно не намеренная ничего скрывать.

— Мей, — кивнул Учиха и вернулся к чаю. Его мало занимали увлечения бургомистров, пока те подобающе исполняли свои обязанности. А Мей Теруми справлялась с руководством Кири более чем хорошо.

Судя по лицу, Мей порядком удивилась отсутствию со стороны Итачи реакции на происходящее, даже мимолётно скосилась на Кисаме, который с самым довольным видом обгладывал куриные ножки. Тот, заметив её взгляд, передёрнул плечами и усмехнулся, и Теруми, улыбнувшись чему-то, присоединилась к ним за столом.

— Могу я задать вам личный вопрос, Итачи? — произнесла Мей некоторое время спустя. Учиха, переведя на неё взгляд, медленно кивнул, и она продолжила: — Почему вы всё ещё здесь, в Кири?

— Наше присутствие стесняет вас? — вежливо уточнил Итачи.

— Ничуть, — покачала головой Теруми и убрала с лица прядь, упавшую на глаза. — Однако обычно, когда дело касается вашего брата, вы действуете незамедлительно.

— Саске сам в состоянии о себе позаботиться, — ответил Итачи куда большей с прохладой.

Два дня назад из столицы ему пришло сообщение, что Саске, уже какое-то время гостивший в Конохе у своего нового приятеля Наруто Узумаки, вместе с ним сбежал от Какаши, посланного Обито, чтобы сопроводить юношей в столицу на соревнования — дороги нынче стали опасны для знатных путников. Произошедшее было странным как минимум по двум причинам. Во-первых, Саске всегда относился с уважением к Какаши, своему учителю, и без причины не стал бы скрываться от него. Во-вторых, с чего бы вовсе Обито (а судя по сообщению осведомителя, это был именно он) отправлять в Коноху начальника замковой гвардии, когда о конвое для юношей можно было послать распоряжение в местную гильдию стражей? «За этим явно что-то кроется, — понимал Итачи. — Что Обито замыслил?..»

— Да и вообще, этих молодчиков теперь ищи-свищи, — добавил Кисаме в поддержку Учихи, — если уж они сумели скрыться от коноховских ищеек и подались исследовать чащобы. Саске большой любитель этого дела, да и Кушина Узумаки наверняка научила сына лазить по лесам.

— В этом я не сомневаюсь, — отозвалась Мей и вновь посмотрела на Итачи. — Вот только зачем бы юношам вовсе так поступать?

— Кто знает? — произнёс Итачи спокойно, уже полностью вернув контроль над эмоциями. — Полагаю, Саске и Наруто захотелось приключений.

— А соревнования в столице слишком скучны, никаких реальных опасностей, — заметил Кисаме. — Так что лично я понимаю парней.

Мей очаровательно улыбнулась и перевела тему на учтиво-светскую, но осадок после разговора остался. Итачи чувствовал, что новый замысел дяди, как-то связанный с мальчиком Узумаки, очень серьёзен, более того, потенциально может кончиться кровью, либо самого мальчишки, либо его родителей — ни Кушина, ни Минато не позволят сделать что-либо с их единственным и горячо любимым сыном.

Впрочем, скорее всего, Итачи бы не стал вмешиваться в происходящее… если бы не Саске. После посещения Конохи во время праздника солнцестояния его младший брат неожиданно проникшийся к Наруто, хотя обычно отношения со сверстниками у него не ладились. «Ради Саске стоит вмешаться», — заключил Итачи и сообщил Кисаме, что они покидают Кири и возвращаются в столицу.

Хошигаке не выказал ни тени удивления, но всё же не мог не поворчать:

— Вот не можете вы усидеть на месте, когда дело касается Саске… А я, между прочим, рассчитывал, что мы пробудем в Кири до конца состязаний.

На это заявление Итачи даже слегка приподнял бровь — неожиданно разочарованно прозвучал голос его товарища, обычно ненавидящего подолгу сидеть на одном месте. Сказывались годы, проведённые бок о бок: Кисаме легко угадал его немой вопрос.

— Да ладно, вы сами уже догадались, в чём причина, — отмахнулся он, но затем, видя, что Учиха молчит и смотрит на него всё так же внимательно, выговорил: — Мей.

— У вас с ней давняя история знакомства? — тактично уточнил Итачи.

— Вы себе и не представляете, — хмыкнул в ответ Кисаме.

— Вот как, — нейтрально произнёс Итачи и не стал продолжать расспросы. Быть может, ему и было интересно, как сошлись бандит и бургомистр Кири, прежде бывшая не последнем человеком в местном филиале гильдии стражей, но вызнавать подробности не позволяла врождённая тактичность. А Кисаме был прекрасно осведомлён об этом и вовсе не намеревался облегчать Учихе жизнь.

Он медленно шёл по улицам, выбирая самые тихие и безлюдные. Это не составляло труда — с городом, куда привело его дело, Итачи связывали воспоминания. И, конечно же, кровь.

На своём пути он знал каждый дом, каждый закоулок — и за каждым углом ожидал засаду. В скором времени проникновение должны заметить, и тогда за нарушителями границ пошлют отряд. Когда же стражи выяснят, кто именно пришёл в город…

Шагавший рядом напарник был сосредоточен и также готов к нападению, и это в определённой мере успокаивало — всегда хорошо знать, что в случае боя тыл будет надёжно прикрыт. В том же, что боя не миновать, Итачи не сомневался; даже, пожалуй, желал его — так его присутствие точно не останется незамеченным, более того, поможет донести определённую мысль до вполне конкретных людей.

— Итачи-сан.

— Знаю.

Напарники остановились — путь им преградили мужчина и женщина, в глазах которых настороженность сочеталась с решимостью.

— Вы не из этой деревни. Что вы здесь делаете? — требовательно спросил мужчина.

Внешне Итачи остался идеально спокоен — не имел права выдавать эмоции.

— Много времени прошло с нашей последней встречи, Асума-сан, Куренай-сан.

Противники смотрели на него всё ещё без узнавания.

— Если ты знаешь наши имена, значит, ты бывший шиноби этой деревни, — в голосе Асумы прорезалось большее напряжение.

Скрывать лицо уже не было смысла — это бы лишь отсрочило неизбежное. Медленно протянув руку, Итачи снял шляпу и расстегнул верхние кнопки плаща с высоким воротником, закрывавшим лицо.

— Ты… — проговорил Асума почти со страхом. — Учиха Итачи…

— Знаете их, Итачи-сан? — спросил напарник. — Хм, наверное, и мне нужно представиться… Хошигаке Кисаме.

Судя по лицам Асумы и Куренай, они слышали прежде имя Кисаме и о тех делах, что за ним числятся. Противники приготовились к бою.

— Итачи-сан, похоже, вас не очень-то любят в этой деревне, — не преминут поддеть его напарник, хотя, конечно же, знал, что связывает Учиху с родиной.

— Итачи, — процедил Асума, сведя брови, — после всего, что натворил, ты рискнул вернуться в деревню… Я поражён твоим мужеством.

Они в самом деле не собирались давать ему просто пройти мимо. Это плохо; думая о необходимости сражения, Итачи рассчитывал на совсем других противников… таких, которые смогут противопоставить им с напарником хотя бы что-то.

— Асума-сан, Куренай-сан, — обратился к ним Итачи, надеясь вразумить, — прошу, не вмешивайтесь в мои дела. Я не хочу вас убивать.

Асуму его заявление всерьёз возмутило.

— Странно слышать подобное от того, кто уничтожил весь свой клан!

Перед глазами всё потемнело, залитая солнцем набережная сменилась тенями, залёгшими между деревянных домов. Его клинок сверкал в свете холодной луны, когда наносил очередной удар, прерывая чью-то жизнь, исторгая из тел реки крови…

— Итачи! Эй!..

Учиха распахнул глаза и резко сел, обливаясь холодным потом; всё тело бесконтрольно тряслось.

Сильная рука, лежавшая на его плече, сжалась крепче, почти до боли.

— Чтоб вас черти взяли, Итачи, — вполне искренне пожелал Кисаме. — Вы меня в могилу сведёте, честное слово.

— Что… что сучилось? — проговорил севшим голосом Учиха, хотя и прекрасно знал ответ.

— Опять вы во сне бошки рубили, причём очень активно, — подтвердил его предположение Кисаме. — Кто ж перед вами и чем так провинился, хотел бы я знать?

Медля с ответом, Итачи глубоко вздохнул в попытке успокоиться. Однако руки всё ещё дрожали, когда Учиха поднёс их к лицу и, сглотнув, убрал с лица разметавшиеся волосы.

— Ужасно то, Кисаме, — произнёс он, не в силах скрывать правду от верного товарища, — что в такие ночи, как эта, в таких снах я убиваю семью.

Хошигаке посмотрел на него в непонимании.

— Вы — семью? — Итачи слабо кивнул, подтверждая. — Дела…

Они замолчали, думая каждый о своём. Уставившись в слабый огонь костерка — на этом отрезке пути, проходившем по бесплодным каменистым плато, не было постоялых дворов, — Итачи силился задавить ужас, навеянный слишком уж яркими картинками бойни. Слишком живыми, чтобы быть просто сном.

Погода в следующий день в полной мере отражала настроение Итачи: летнее небо заволокли тучи, грозившие в ближайшие часы разразиться ливнем, причём скорее всего с грозой. Учиха смотрел на тучи весьма мрачно — найти хорошее укрытие от непогоды в такой глуши, по которой они ехали сейчас, не было ни шанса. Кисаме, чувствуя настроение спутника, тоже весь день был притихший, даже не предлагал, как обычно бывало на скучных отрезках пути, пустить лошадей в галоп.

— Кто это там, впереди? — вдруг спросил он, нарушая тягучую тишину.

Итачи перевёл взгляд с неба на дорогу. Там, где она возле очередного каменистого скального обломка делала поворот, виднелась фигурка путника, пешком двигавшегося в ту же сторону, что Учиха и Хошигаке.

— Догоним? — предложил Кисаме.

Равнодушно пожав плечами, Итачи пришпорил коня, и вскоре товарищи поравнялись со странником.

— Доброго дня, уважаемая, — дружелюбно оскалившись, Кисаме чуть свесился с седла, опускаясь ближе к молодой женщине.

— И вам, господа, — ответила она идеально собранно, продолжая держать бодрый темп, говоривший о порядочной выносливости; ну а то, что помимо вещевого мешка за спиной у неё видел чехол, сшитый точно по форме лютни, явно указывало на то, кто эта женщина.

— Нечасто увидишь барда на этой дороге, — заметил Кисаме. — Куда путь держите?

— На север, как вы можете видеть по направлению дороги.

Её ответ понравился Кисаме, и он, выпрямившись в седле, хохотнул. Стоило признать, от этого его смеха любой, незнакомый с Хошигаке близко, мог бы начать всерьёз беспокоиться за свою жизнь.

— Простите моего спутника, — легко спешившись и взяв коня под уздцы, сказал Итачи. — Он плохо знаком с понятием манер.

— Что правда, то правда, — с готовностью подтвердил Кисаме.

Бросив на него предупреждающий взгляд, Учиха вновь обратился к женщине:

— Моё имя Итачи, а моего спутника зовут Кисаме.

— Конан, — спокойно ответила бард и сделала не лишённый достоинства полупоклон. — Большая честь, господин Учиха.

От того, что она узнала в нём члена правящей семьи, Итачи ощутил укол досады; уже так давно ни с кем, кроме Кисаме, ему не доводилось общаться без вечной оглядки на собственное родовое имя. Кисаме же вдруг сосредоточил на собеседнице самое пристальное внимание.

— Ты ведь — ученица старика Джирайи, да? — спросил он. — Ещё пела в Конохе на празднике солнцестояния.

— Верно, — кивнула Конан.

Разговор с ней был странным: приходилось вытягивать буквально каждое слово — эта немногословность женщины была необычна. И вместе с тем Итачи необъяснимо, казалось бы, импонировала Конан — будто бы он углядел в ней черты давно забытого друга.

— Сейчас опасно путешествовать в одиночку, — заметил он. — Быть может, вы согласитесь присоединиться к нам в поездке?

— Благодарю за предложение, — вежливо отозвалась Конан. — Однако я, не имея лошади, буду лишь задерживать вас.

— Мы вовсе не… — начал было Итачи учтиво, но осёкся, почувствовав прежде, чем увидел, беспокойство Кисаме. Слишком увлёкшийся наблюдениями за Конан, он только сейчас понял, что дорога завела их группу в пространство между двумя отрогами. Что в этом месте было неестественно тихо.

— Итачи…

— Знаю, — коротко ответил Учиха и достал из ножен, прикреплённых к седлу, меч. Кисаме поступил точно так же, не прекращая настороженно озираться.

Над их головами совсем сгустились тучи… Нет, мелькнула тень — Итачи вскинул голову и лишь успел увидеть, как что-то летит на него. В следующий миг огромная и тяжёлая сеть накрыла его вместе с лошадью и стоявшей рядом Конан.

С обоих направлений дороги послышался топот ног. Кое-как вывернувшись, Итачи попробовал скинуть сеть, но не вышло — та по краям была утяжелена чем-то и с неохотой отрывалась от земли. Выронив меч, от которого сейчас не было толка, Итачи выхватил нож и принялся резать толстые верёвки, пусть и с трудом, но поддававшиеся.

Однако топот был уже близко, как и грозные выкрики.

Итачи перехватил взгляд Кисаме, подскочившего было, чтобы помочь ему разрезать путы. Поняли они друг друга, как и зачастую, без слов.

Отбежав назад и вскочив на своего коня, Кисаме сильно пришпорил животное — то заржало и сорвалось с места, пролетев мимо людей, приближавшихся к ним. Те закричали, шарахнувшись в стороны, один наложил стрелу на тетиву и прицелился — Итачи, просунув через сеть руку, метнул нож и попал в плечо лучнику. Тот закричал, выронив лук, схватился за рану. Его товарищи, явно не рассчитывая догнать Кисаме, перенесли всё своё внимание на Итачи и Конан.

— Хороший улов сегодня, — проговорил пожилой мужчина в матерчатой полумаске. Взгляд его холодных зелёных глаз не предвещал ничего хорошего.