Многоточие

“Саске,
знаешь, я часто вспоминаю былые дни, много думаю о тебе, о нас с тобой. О нашем соперничестве, о нашей дружбе. Я начал понимать тебя лучше. Иногда мне даже удается понять, почему ты ушел и почему не вернулся. Я начинаю понимать твою неприязнь ко мне, твое раздражение. Я ведь нашел друзей, теперь я не одинок, и нас ничего не связывает. Ты ведь так думаешь, Саске? Но ты ошибаешься. Нас связывает прошлое, как ни старайся избежать этого. И нас связывает настоящее, как глупо это ни звучит. Думаешь, мне хорошо, думаешь, я нашел друзей, думаешь, что нашел свет? Ты тоже стремился к свету, я всегда это видел и всегда понимал по твоему потерянному взгляду: ты тоже хотел обогнать его, но гордость не позволила протянуть к лучу руки, удержать. Ты просто обернулся к нему спиной. Я тянусь к нему до сих пор, но не дотягиваюсь. Мне плохо, Саске. Я так одиноко себя чувствую. Знаешь, как больно находиться в компании друзей и чувствовать себя одиноким? Смеяться и шутить, когда так горько на душе? Тренироваться допоздна, чтобы не возвращаться домой? Потому что боюсь. Да, я боюсь, и это будет наш с тобой секрет. Боюсь треска разбившейся маски, что пронзает тишину. Боюсь темноты и холода собственной квартиры, которая в каждой щели хранит кусочек меня. Боюсь оставаться наедине с собой. Но и с ними оставаться не могу. Не могу видеть их понимающие глаза и знать, что все же не понимают. Просто им так кажется. Кажется, что они меня знают, что угадывают мои мысли, но… и только Нара, ухмыляясь, курит в сторонке, принимая меня таким, какой я есть. А я устал обманывать себя. Думал, что стану шиноби, все будут меня уважать, не буду больше так одинок. Стал – ничего не изменилось. Думал, осталось ждать немного. Вот стану героем – и всё исправится. Но только время летит, и ничего не изменяется. Я стал шиноби, стал убийцей по имени «герой». Но ничего не изменилось. Я все так же одинок. Ты понял бы меня, Саске. Но тебя нет со мной рядом. Нет.
Сегодня у меня опять миссия ранга S. Дорога к титулу Хокаге сложна, говорит Цунаде, и с замиранием сердца и нескрываемым страхом в карих глазах дает мне в команду самого гениального шиноби Конохи. Боится, боится смерти. Не ее, а дорогих ей людей. А я не боюсь, возможно, даже жду ее. Возможно, она тоже меня поймет и примет. Не для виду, а по-настоящему. Как однажды это сделал ты… “
***
Сгущались сумерки. Солнце кровавым пятном застыло над горизонтом в ожидании окончания своей миссии, а луна, затаившись, ждала своего восхода. Она не любила красные и оранжевые тона, которыми солнце покрывало небосвод перед уходом. Она не могла ужиться с теплом этих тонов. Ее стихией была ночь. Тихая, спокойная, порой холодная, но полная тайн. Однако луна сама не понимала, почему иногда не уходит до самого восхода. Почему ждет? Стремится к теплу? Возможно…
Темный силуэт устроился на дереве, вглядываясь в темноту окон. Убедившись, что в здании никого нет, он бесшумно переместился в комнату. Невидимый и незамеченный, он устремился к столу, на котором был оставлен листок. Рука потянулась к бумаге, казавшийся во тьме серым рукав косоде сбился, оголив изящную кисть гостя, которая под последними лучами светила окрасилась в красный цвет.
“Опять оставил письмо перед уходом”, - мелькнула мысль у вечернего посетителя.
За окном в последний раз блеснуло солнце, попрощавшись до утра. А темное небо покрылось тускло-белой пеленой света луны, которая лениво начала подниматься над горизонтом, наконец, чувствуя умиротворение и упиваясь ночным ароматом, ароматом уже остывающего тепла. На миг шаловливое облачко закрыло луну. Из окна вылетел темный силуэт, спешно исчезая в лучах снова появившейся луны.
***
Растрепанный, хмурый, усталый шиноби не спеша отворил дверь. Уже неделю пустующая квартирка поприветствовала теплом лучиков солнца, которые проскальзывали из незашторенных и открытых окон. Высокий блондин также неспешной, но уверенной походкой направился в гостиную и взял в руки оставленный ранее листок. Непрошеная улыбка тронула его губы, голубые ледышки озарились забытым на время светом. На листке появилась новая запись – ровным, красивым почерком. И красивую запись портило только жирноватое пятнышко в начале, которое говорило юноше о колебании писавшего.
“Наруто, ты такой добе…”
Впервые за долгое время смуглое лицо шиноби озарила вспышка радости.
Ведь многоточие – это хорошо. Значит, их история не закончилась. Значит, есть еще шанс его вернуть.